Лия Сальваторе - Наемница

– А мои родители? В чем были виноваты они?! Или они, также как и многие другие, просто встали у тебя на пути? Ты убийца, Джеррах, и нет смысла это отрицать!

– Да, и ты тоже, – вкрадчиво ответил Джер. – Сколько ты погубила людей, которые являлись чьими-то родными? Ты не думала?

– Они не были бандитами. Не были убийцами, ворами или насильниками. Они не совершили в своей жизни ни одного преступления, за которое можно было бы отнять их жизни. И Таир просто встала у тебя на пути. Все, что тебе мешало, следовало отсечь? Чтобы превратить меня в монстра, в машину для убийства, подобную тебе?

Лэа вскинула голову, наполняясь яростью до краев.

Ветер с неожиданной силой раздул ее короткие волосы. Упали первые капли дождя, стекая по лезвию меча, как кристально-чистые и прозрачные слезы.

– Сколько у тебя было таких подопытных, как я? Единицы? Десятки? Сотни? Если все, сказанное тобою, правда, таких, как ты, оправдывающих собственные неудачи роком, нужно истреблять!

Лэа бросилась вперед, повернувшись вокруг себя кругом и взмахнув мечом.

Два клинка встретились, издав громкий хрустальный звон. Два брата, созданные одним отцом, обратились друг против друга.

– Мне не нужна твоя смерть, Лэа! – прокричал Джер.

Дождь заливал ему лицо и стекал по волосам, капая на землю. Лэа чувствовала, как вода заливается ей за шиворот, слышала, как отдаленно гремит гром и видела, как падают на землю, разбиваясь, прямые струи дождя.

– Зато мне нужна твоя!

Их клинки встретились вновь, Джер с силой отбросил ее на край площадки. Лэа мгновенно перекатилась и вскочила на ноги.

– Мы можем все изменить. Давай закончим эту вражду! Каратида растворилась во времени, утеряно мастерство Школы Смерти, магия иссякла, так не дай же рассеяться и Логе Анджа!

– Магия вернулась! Я вернула ее!

На лице Джера отразилось изумление.

– Этого не может быть!

– Значит, ты знаешь обо мне не все!

Лэа вновь бросилась вперед, легко и плавно, будто танцуя, подрезала меч Кэнда, заставляя его по инерции вычертить широкую дугу, и выбросила руку с мечом вперед, надеясь достать Джера ударом в живот.

Джер не стал пытаться вернуть меч из полета, переборов инерцию, он просто поднырнул под оружие Лэа, распластываясь ласточкой, чтобы уйти от удара.

Лэа потеряла равновесие, собственный меч утянул ее на землю, она упала сверху на Джера, они покатились, разбрызгивая воду, переплетаясь в единое целое, так, что не разобрать было, где кто находится. Они докатились до края площадки и замерли. Лэа сжала воротник Джера своими руками, с силой сбрасывая его с себя и отталкивая ногами. Меч в руке жутко мешался, переплетенный с мечом Кэнда, рука выворачивалась из сустава, пытаясь удержать его.

– Нет! – рыкнул Джер, дергая ее руку.

Два меча, вращаясь, отлетели в сторону.

Лэа удалось оттолкнуть и сбросить с себя Джера, она вскочила на ноги, тяжело дыша, и бросилась к оружию.

Прежде чем Джер встал, она успела схватить оба меча, и, скрестив, приставила их к горлу наемника, слегка надавив.

Потекла тоненькая струйка алой крови, Джер захрипел, кровь закапала на мрамор, смешиваясь с дождем и растекаясь бледно-красной лужицей.

Мокрая одежда облепила Лэа с головы до ног, она чувствовала себя усталой. Победа далась ей легко, слишком легко.

– Когда Анджей умрет, острову понадобится новый масэтр, Лэа. Как ты, отправишься на Зов?

– Нет, Джеррах.

Он посмотрел в ее глаза: усталые и печальные.

– А что дальше, Лэа? Что дальше?

Она молчала, по-прежнему печально глядя на Джера. Его жизнь была в ее руках, но не было того чувства, на которое она надеялась. Она не испытывала облегчения. Лэа чувствовала, как подступают к горлу слезы ярости и досады.

Почему все так сложно?! Она не даст ему пощады, заберет его жизнь, но почему, почему ее не покидает чувство, что это неправильно?

– Сейчас ты должна сделать выбор.

Лэа смотрела в лицо наемника. Лицо, которое ей снилось долгих семь лет, которое стояло перед ее мысленным взором днем и приходило ночью. Лицо, которое она ненавидела все это время. Она так долго взращивала в себе ненависть к нему, что уже не могла сказать, что является настоящим, а что выдумано ей самой. Ненависть к Джеру была неотъемлемой частью ее существования, мучительного и нерадостного. Если она его убьет – ничего не изменится. Станет только горше.

Это было обычное человеческое лицо. Лэа видела, как в уголках глаз залегли мелкие морщинки. Она видела, как дождь цепляется за жесткую щетину, как капают с губ капли воды. Она слышала, как тяжело вырывается дыхание с его груди.