Алаис - Мудрость и величие. Часть 2

– Хорошо.

Я разворачиваюсь и вылетаю из комнаты. Мой гнев медленно затухает, и до нижней ступени лестницы я добираюсь уже почти успокоившейся. Хорошо, конечно, но из-за этого мне снова становится страшно от того, что будет дальше.

Ледяные пальцы скользят вдоль моего позвоночника ровно в тот момент, когда я подлетаю к выходу из зала.

– У меня почти готово, – в усталом голосе Альда слышно легкое раздражение. – Тебе еще долго?..

– Нет, – тихо говорю я вслух, влетая в комнату.

За время моего отсутствия Альд успел кое-что изменить. Концентрические круги почти погасли, под сэром Алонтом одеял больше нет, а сам лич стоит на коленях рядом с ним и поправляет инструменты, разложенные на длинном отрезе плотной черной ткани.

– Что там? – бывший подселенец поднимает голову и смотрит на меня.

– Мэб чуть не умер, с ним сейчас Сат. Ваана я упокоила. И даже если Мэб будет недоволен этим, у меня есть подозрение, что старшие ему такую взбучку устроят…

Я качаю головой, оставляя фразу незавершенной. Подлетаю ближе. Альд молча кивает, а затем плавным и выверенным движением поправляет зловещего вида крючок, чтобы тот лег идеально ровно относительно своих не менее жутких соседей. В этот момент бывший подселенец напоминает мне величественного жреца, склоненного над алтарем чуждого мне бога. Впрочем, наверное, так на самом деле и есть.

– Итак, – тихо говорит он, – начнем.

Между мной и Альдом лежит сэр Алонт, и на миг мне кажется, что старый маг не дышит. Но его аура все еще мягко мерцает в полумраке, значит – он жив. Пока что.

– Что мне делать? – спрашиваю я. В груди перекатывается липкий и, вместе с тем, колючий комок страха.

– Для начала – обеспечь ему подпитку энергией, – после недолгого молчания заявляет лич. – Немного, просто чтобы подстегнуть регенерацию. Насколько я помню, она была у него неплохой.

Остатки моего самообладания окончательно сдают, меня потряхивает. Но я выполняю указание: опустившись на колени рядом с телом, создаю связь и отправляю по ней тонкий ручеек энергии. Благо, вокруг ее столько, что можно не беспокоиться о восполнении собственных сил.

– Альд, неужели нет никакого другого выхода? – мой голос звучит настолько жалко, что в других обстоятельствах мне бы стало стыдно. Но не сейчас.

Снова молчание. Такое тягучее и давящее, что я начинаю жалеть о своем вопросе.

– Намекаешь на то, чтобы я опять стал подселенцем? – в голосе Альда звучит горькая усмешка, и вот теперь мне таки становится стыдно.

– Что ты, я не…

– Это могло бы стать неплохим вариантом, не будь у нас кое-каких досадных… обстоятельств.

Прерывая мою неловкую попытку оправдаться, лич говорит медленно и устало. Проводит скелетированными пальцами по костяным рукояткам инструментов. Это движение выглядит осторожным, даже почти ласковым.

– Первое обстоятельство – у нас нет Последней Милости, при помощи которой можно было бы изъять мою душу… относительно безопасно, – голос Альда обретает саркастические нотки. – Но даже будь у нас этот артефакт… ты не умеешь им пользоваться, а никому другому в этом доме я не доверяю.

От воспоминаний о действии Последней Милости и сопутствующих ощущениях я невольно вздрагиваю. Относительно безопасно, ага, конечно. Из-за этих мыслей слова подселенца о доверии доходят до моего разума с запозданием. Поэтому я даже не успеваю удивиться, когда он продолжает говорить.

– Будь у меня больше сил, я бы мог поспособствовать возвышению Алонта и без подселения в его тело, но… – продолжает лич и берет в руки инструмент с тонким крючком на конце, – его способности к некромантии настолько ничтожны, что без посторонней помощи он не протянет и пары минут.

– А умерцем, значит, протянет?..

– Да. По своей природе умерец похож на зомби. А так как зомби у нас становятся все умершие…

С этими словами Альд вдруг склоняется над бывшим комендантом, поднимает ему верхнюю губу и поддевает крючком десну на верхней челюсти. Я вздрагиваю и, не имея возможности зажмуриться, отворачиваюсь. Деактивировать чары зрения не решилась – мало ли, что мне придется делать дальше.

– …то владение некромантией умерцам для существования не требуется.

– Но пытать-то зачем? – мой голос дрожит почти так же сильно, как и потряхивает меня саму. – Как ты вообще до такого додумался?

– А это и не я.

Лич отвечает отстраненно и сосредоточенно. И мне совершенно не хочется знать, чем он в этот момент занят.