Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

Семейный совет состоялся в один из летних вечеров, когда работы по дому были закончены и солнце ушло за горы, словно желая дать отдых измученной зноем земле. Сидели на айване втроем: женщинам при таком разговоре присутствовать не полагалось…

Догадывались сыновья, что отец принял уже решение и просто хотел слышать мнение сыновей.

Объяснив положение, отец неторопливо отхлебнул из пиалы и произнес:

— Что скажешь, Бекмурад?

Узкоплечий, гибкий как молодой барс юноша сверкнул в сторону отца быстрыми черными глазами:

— Уходить надо! Пока большевики нищими не сделали! Чего ждать?

Видимо, вопрос отца не застал его врасплох — он давно подготовил ответ и был уверен в правоте.

— Пойдем, а нас пограничники задержат! Тогда что? — задал вопрос Клычмурад. — Курбаши Дурды Мурт сказал, что Советам скоро конец. Инглизы войну начнут и прогонят большевиков. Надо здесь ждать…

— Тебе бы только шурпу жрать и на кошме брюхо чесать, — запальчиво крикнул Бекмурад.

— Что ты сказал? — вскочил с кошмы Клычмурад, — повтори!!

Они стояли друг против друга. Высокий, поджарый, с острым подбородком Бекмурад и здоровый, тяжелый Клычмурад.

Отец следил за ними, неторопливо прихлебывая чай. «Бекмурад задиристый, но трусоватый, первым в драку не полезет, если знает, что противник сильнее, — думал Овез, — и внешностью, и характером в мать пошел. Клычмурад свернет ему шею как цыпленку. Да только не сделает этого — злость в нем сразу перекипает. Отходчив сердцем. В кого уродился такой? Внешне на меня похож как две капли, а вот нутром — не пойму в кого?»

— Повтори! — сжимая увесистые кулаки, еще раз спросил Клычмурад, и шагнул к брату.

— Ничего не сказал, — отступил Бекмурад, — показалось тебе…

— Сядьте, — хлопнул по колену ладонью отец, — кому говорят!

Подождав, пока сыновья успокоятся, спросил:

— Что предлагаешь, Клычмурад?

Прежде чем ответить, старший сын выдержал большую паузу, налил в пиалу свежего чая, отхлебнул. Не положено мужчине торопиться с ответом, уподобляться женщине. Правда, настроение испортил этот щенок Бекмурад. Ничего, он еще до него доберется, все припомнит!

Заговорил глухим голосом:

— Дурды Мурту можно верить. Курбаши достойный. У инглизов много оружия, патронов, пулеметов. Разве большевики устоят? В селе один милиционер, и тот кривой на правый глаз!

Клычмурад отхлебнул чая, неторопливым взглядом обвел двор, загоны для скота, тамдыр с кучкой заготовленных дров, виноградные лозы, продолжил:

— Здесь мы родились, выросли… Зачем идти на чужбину? Надо подальше в пески угнать скот и ждать инглизов.

— Если скот найдут большевики, — не выдержал Бекмурад, — им батраки наши помогут. Злые они, как волки, на нас. Особенно этот Нуры, что в Ашхабад ездил учиться. Думаете он забыл все? В аулсовете тоже батраки, пусть и не наши, нищими останемся…

— Надо надежнее спрятать скот…

— Где такое место найдешь? — не сдавался Бекмурад.

Отец внимательно слушал сыновей и чувствовал, как необъяснимая тоска охватывает его В глубине души он уже понимал, что новая власть пришла надолго, пожалуй, навсегда. Он не мог объяснить, как родилась эта уверенность. Но она была… Однако еще теплилась слабая искорка надежды на возврат прошлого.

Братья замолчали. Молчал и отец. Пили чай, вздыхали, откашливались. Овез все пропускал и пропускал через горсть свою белую бороду, была у него такая привычка. Сейчас казалось, он хотел выжать из бороды правильное решение.

С крыши слетела во двор пара голубей. Переступая красноватыми лапками по утрамбованной земле, посматривая блестящими бусинками глаз на людей, они доверчиво направились к тамдыру. Отец проводил их внимательным взглядом, в последний раз пропустил бороду сквозь кулак, кивнул головой:

— И заяц родной холмик не бросает. И воробей свое гнездо любит… Зачем сжигать всю кошму из-за одной блохи? Советы поскачут-поскачут, как блохи, да и уйдут в свою Россию. Зачем им пески? Здесь будем ждать…

— Гяуры, может, ускачут, — мрачно заметил Клычмурад, — а наши блохи — останутся! Они уже колхоз организовали. Говорят, кто не хочет, того силой загонять будут!

— Хитро придумали, — гневно воскликнул Бекмурад. — Чего захотели! Весь скот отдать, чтобы батраки-голодранцы сожрали его… Работать не хотят, а мясо любят! Говорят, надо сдавать не только овец, коров, лошадей, верблюдов, но и деньги, украшения, ценные вещи…

— Кто тебе сказал? — с усмешкой спросил отец.