Василий Стенькин - В осажденном городе

При выходе из села Сашу задержал полицай и доставил в полицейский участок. Часа два он сидел в заплеванном и прокуренном коридоре, о многом успел передумать: неизвестность всегда томительна. Наконец вызвали на допрос.

— Фамилия? — закричал полицай. Это и был тот самый Дубовцев, о зверствах которого поведала хозяйка.

— Филиппов.

— Сколько лет?

— Шестнадцать.

— Когда и зачем приехал в Абганерово?

— Иду к тетке в Аксай. Я больной, господин начальник, эпилепсия у меня. — Саша достал из кармана врачебную справку, разгладил ее и положил перед полицаем. Тот внимательно прочитал.

— Шизофреник, что ли?

— Не совсем, но иногда на меня находит.

— Ты знаешь, что без специального пропуска нельзя покидать село?

— Н-не, дяденька, клянусь всеми святыми, не знал об этом, отпустите, — канючил Саша, играя роль наивного деревенского паренька.

— На первый случай я всыплю тебе двадцать розог, а попадешься еще раз — петлю на шею накину. Понял? — Дубовцев вернул справку, увел Сашу в сарай, избил плеткой и отпустил.

До Аксая он дошел на третьи сутки. Над селом низко плыли темно-сизые, косматые облака, беспрерывно лил тихий и теплый дождь; на улицах кучками толпились немецкие солдаты, ревели тягачи, волоча обгоревшие танки.

Саше сразу же бросилось в глаза большое скопление разбитых танков на огороженной колючей проволокой территории машинно-тракторной мастерской.

Еще за околицей он встретил незнакомого старика с козой. Разговорились. Саша рассказал, что ходит по селам, сапожничает, попросился на короткий постой к старику, пообещав перечинить обувь. Старик охотно согласился, но тоже предупредил, что немцы и их холуи лютуют и что надо меньше показываться на улицах.

Бревенчатый дом под шатровой крышей стоял в крайнем порядке: огороды пестрыми лентами спускались к реке Есауловский Аксай. Старик и Саша незамеченными прошли задами.

Начальник управления Воронин начинал рабочий день рано, вызывал своих заместителей и выслушивал их ежедневные доклады о положении дел и о проведенных мероприятиях.

В этот день, как обычно, первым к нему зашел Прошин, привычно поздоровались, Василий Степанович без приглашения сел.

— Ну, что у нас сегодня интересного? — спросил комиссар, отодвигая папку с бумагами.

— Я подготовил справку о задержании вражеских агентов за первую половину октября. — Прошин протянул отпечатанный на машинке документ из четырех-пяти листов, соединенных проволочной скрепкой.

Александр Иванович взял справку и стал читать. В ней указывалось, что с 1 по 15 октября задержано и явилось с повинной восемнадцать вражеских агентов, излагались краткие характеристики на них.

— Какие меры приняты к задержанию диверсантов, сброшенных в районе Петрова Вала? — спросил Воронин, дочитав абзац.

— В район предполагаемой выброски выехали оперативные работники с бойцами истребительного батальона. Завтра я собираюсь поехать туда вместе с Кочергиным.

— Хорошо, — одобрил комиссар и продолжал читать справку, в которой далее указывалось: явился с повинной двадцатитрехлетний бывший лейтенант Красной Армии, захваченный в плен в районе Бреста и окончивший Варшавскую разведшколу.

— Нельзя ли через этого лейтенанта завязать игру с немцами и выманить других шпионов? — Воронин размял папиросу и как-то неумело закурил.

— Такая мысль у меня тоже возникла, — сказал Прошин. — Сообщение о благополучном приземлении он с нашего разрешения уже передал…

В этот момент через порог ступил дежурный по управлению и доложил, что прибыл командир 10-й дивизии войск НКВД полковник Сараев Александр Андреевич; эта дивизия была подчинена комиссару Воронину, и наиболее важные операции полковник Сараев согласовывал с ним.

— Зовите! — распорядился Воронин.

Четким армейским шагом Сараев приблизился к столу, крепко пожал руки начальнику управления и Прошину, с которыми не раз встречался по делам службы.

— Зашел попрощаться, товарищи. Получил приказ — отвести дивизию на переформирование: ряды наши сильно поредели… Что ж, товарищи, сердечное спасибо вам за все!..

Комиссар Воронин вышел из-за стола, обнял полковника и, по русскому обычаю, трижды расцеловал.

— Благодарю вас, Александр Андреевич! — сказал Воронин. — Дел у нас еще много, враг топчет нашу священную землю. Желаю вам новых боевых успехов и, как говорится, скорого возвращения с победой!

Василий Степанович пожал сильную руку полковника и тоже пожелал ему счастья и удач на суровых фронтовых дорогах.