Василий Стенькин - В осажденном городе

Прошин пробирался перебежками, укрываясь за уцелевшими стенами разрушенных домов. В такие минуты он не думал о том, что его могут убить. Главным для него было исполнение своего долга. От него зависели судьбы многих людей, их вклад в общее дело победы над врагом.

Одного боялся Прошин — свалиться от паралича. Временами он ощущал боль в голове и позвоночнике, именно такую, которая скосила его с ног восемь лет тому назад.

Тревожился не о том, что придется надолго слечь в постель, а о том, что не сможет сделать до конца всего, что мог бы сделать.

В штольне Василий Степанович прошел в свой «кабинет» — отведенный для него угол — и устало опустился на деревянную скамью, достал пузырек и, вытряхнув на ладонь таблетку, забросил в рот: голова не переставала болеть, перед глазами в радужных кругах мельтешили белые мухи. Попросил кого-то подать стакан воды. Боль в голове притупилась, и Прошин прилег и стал думать о проделанной работе.

Потом вспомнил: жена Анна Николаевна передавала с попутчиком, что у четырнадцатилетнего Бориса сильно болят уши. Врачи говорят, что это очень опасно, потому что воспалительный процесс рядом с мозгом и могут быть самые неожиданные последствия. «Что могу сделать сейчас? Вот если бы представился счастливый случай съездить к ним… Но представится ли он! И когда?»

Страшные события 23 августа застали младшего лейтенанта госбезопасности Филиппова Ивана Александровича на авиационном заводе. По заданию начальника отдела Коненкова и его заместителя Ширяева он готовил патриотические группы, которые в случае необходимости должны были остаться во вражеском тылу и развернуть подрывную работу против оккупантов.

В те дни он по делам службы зашел на лесозавод имени Куйбышева. Возле мебельного цеха ему повстречался высокий, широкоплечий мужчина лет пятидесяти; его темные волосы были слегка тронуты проседью, небольшие залысины открывали выпуклый загорелый лоб, примечательны были глаза: светло-карие, лучистые.

— Здравствуйте, Иван Александрович, — поздоровался мужчина. — Вы не знаете меня?

— Видел, но мы, кажется, не знакомы, — сказал Филиппов, уклоняясь от прямого ответа.

— Я работаю здесь механиком, фамилия у меня самая простая — Иванов, а зовут Алексеем Мироновичем. Я хотел бы поговорить с вами.

— Пожалуйста.

— Не знаю, как и объяснить, чтобы вы правильно поняли меня, — волнуясь, начал Иванов, его лицо зарумянилось. — Живу я в Ельшанке; по всему видно, фашисты скоро пожалуют к нам. В армию меня не берут, говорят, возраст не тот, а отсиживаться в такое время за чужой спиной совесть не позволяет. Вот я и хотел бы мстить оккупантам, а как, не знаю, поэтому решил обратиться к вам за советом.

— Почему именно ко мне? — спросил Филиппов, не зная истинных намерений Иванова.

— Иван Александрович, мы люди взрослые и не будем играть в жмурки. Я имею желание вместе с сыном Виктором остаться во вражеском тылу. Прошу вашего содействия.

— Ничего определенного пока не могу обещать. Вы знаете мою комнатку в заводоуправлении?

— Знаю.

— Заходите дня через два, и мы продолжим наш разговор. — Иван Александрович надеялся за два дня собрать необходимые сведения об Иванове и выяснить его намерения.

— Хорошо, зайду, — пообещал Алексей Миронович.

Директор завода и секретарь парторганизации, с которыми переговорил Филиппов, характеризовали Иванова как опытного механика и прекрасного человека: решительного, находчивого, общительного. Его сын Виктор работал диспетчером на станции Сталинград-1, был секретарем цеховой комсомольской организации, о нем тоже отзывались хорошо. От внимания Ивана Александровича не ускользнула даже такая деталь: у Виктора весьма натянутые отношения с матерью. С полгода тому назад Виктор собрался жениться, сделал предложение любимой девушке, а мать категорически возразила, сын послушался ее. Девушка сильно обиделась на Виктора и, как она сказала, назло ему вышла замуж за его товарища. Парень тяжело пережил разлуку с любимой и всю обиду перенес на мать.

О встрече с Ивановыми Иван Александрович доложил начальнику отдела Никандру Ивановичу Коненкову, а тот в свою очередь — Прошину; было получено разрешение на использование Ивановых в тылу врага.

Когда они встретились снова, Филиппов сообщил Алексею Мироновичу, что его просьба руководством управления поддержана. Времени в запасе было мало, поэтому сразу же приступили к подготовке Ивановых для работы во вражеском тылу.