Михаил Бурлаков - Москва-21

Мне становится невыносимо здесь находиться. Я отыскиваю все свои вещи, раскиданные по квартире, напяливаю их, стараясь не быть тем самым прекрасным принцем (да и вряд ли вышло бы) и не будить спящую красавицу, выныриваю через дверной проем. Я выдыхаю, за спиной слышится звук запирающегося затвора.

* * *

Солнце еще не начало напоминать о своем существовании. На улице слегка прохладно, кажется, раннее майское утро в попытках проявить максимальную агрессию «tried the best it can». Домишки центра города в онемении встречают новый день и как будто даже не догадываются о том, что есть мир людей и что в нем иногда случается всякая херня, сродни той, что творится со мной. Бульварные рощи обдают меня шелестом ветвей и сильным ароматом цветущей сирени. От этого запаха я словно попадаю в детство, где мы гуляем с родителями, я ем дешевый пломбир, который чудится мне до безумия вкусным, и я его смакую, растягивая, чтобы хватило на подольше.

Таким образом я иду своим неуверенным шагом куда глаза глядят, кажется, целую вечность. Обнаруживаю я себя где-то на Мясницкой. Не знаю который час, но, кажется, вот-вот должны открыть метро. Я решаю дойти хотя бы до Китай-города и медленно выхожу к бульварному кольцу, аккуратно переходя через все зебры с мигающим оранжевым светом. Какого-то хрена на серой рубашке порвалась верхняя пуговица, и чтобы не выглядеть ущербным я расстегиваю и следующую, и, сняв пиджак, я всовываю два пальца в петельку и перекидываю его за плечо. Одной рукой я смотрю новости и сообщения, из последних вижу то самое от Полины. «Привет, ты меня там еще не забыл? Приезжай» отражается у меня на экране. У меня возникает желание запустить телефоном во что-нибудь каменное или просто попрыгать на нем на брусчатке. Но я сдерживаюсь и просто удаляю себя отовсюду, чтобы больше никто, кто не знает номера, не смог мне написать. И вот я блукачу одиноко по бульвару, оставив свою прошлую жизнь где-то позади.

Тут я наблюдаю как кто-то, войдя в рощу, проходит в противоположную от меня сторону и садится на скамью, подтянув ноги к себе и обняв их руками.

Меня это сперва отвлекает от своих одиноких размышлений, но потом я подхожу все ближе и мой живой интерес начинает возбуждаться. Медленно подойдя на расстояние около двадцати метров, я узнаю ее. Я быстро и максимально тихо преодолеваю оставшиеся метры и подойдя сзади, закрывая ладонями ее глаза, вопрошаю:

– Угадай, кто!

Девушка сперва резко хватается за мои руки, пытаясь сорвать их с себя, но узнав голос, сразу же поворачивается ко мне с улыбкой:

– Ты… ты как здесь оказался?

– Да так, тоже люблю погулять под Луной. Привет, Насть.

Настя живо встает, подходит ко мне, приобнимает и целует в щеку:

– Уу… а я так сперва опешила. Ты тоже даешь, гад, так испугал меня… – при этих словах Настя, отстраняясь, шлепает меня ладонью по плечу. – Но все-таки я очень рада, что мы вот так увиделись. Мне так захотелось рассвет встретить. Сегодня весь день и всю ночь готовилась к экзамену, а вот теперь не выдержала и меня потянуло сюда, и вот… Мы встретились…

– Хм… да… Чему быть, того не миновать. – Слегка с иронией отвечаю я ей.

Мы с Настей идем по бульвару, она мне рассказывает про свою учебу, про сессию, про свои какие-то бытовые интересные случаи и житейские истории, которые как им свойственно любят приключаться в нашей и без того нескучной жизни. Я иду, молча улыбаясь, и внимательно слежу за ее рассказом, спрашивая какие-то незатейливые вопросы, исключительно для поддержания разговора. А она, активно жестикулируя, пытается меня во все посвятить с такой точностью, присущей только девушкам. И все это время у меня в голове крутится один вопрос, один единственный, который, пожалуй, и стоит того, чтобы его задать: «Девушка, где Вы были всю мою жизнь?»

Мимо нас изредка проезжают одинокие, спешащие по своим делам автомобили, и мы, к удивлению, не встречаем никого больше. Мы садимся прямо возле Чистого пруда, я подкладываю под нас свой пиджак и откидываюсь на траву. Настя в это время заканчивает описывать свой сегодняшний день. Тут она моментально ни с того ни с сего спрашивает:

– Слушай, скажи, а почему ты тогда ушел, только честно?

Я, привыкший к ее мягкому расслабляющему тону, немного напрягаюсь, но не в силах больше врать, отвечаю:

– Понимаешь Насть, в моей жизни за все это время произошло столько всего, всяких разных вещей, которыми я не хочу испортить твою жизнь. Ты ведь слишком идеальная, и да, не смейся, для такого как я.