Михаил Бурлаков - Москва-21

– О да, я идеальная, – ухахатывается Настя, но, наблюдая за мной, вскоре прекращает. – И что же у тебя случилось, что ты вдруг боишься меня испортить?

– Очень много всего такого, чем я не хочу омрачать это мгновение. Нет, ты не подумай, не то чтобы я не хочу с тобой этим делиться, просто я пока не готов это сделать. Пойми меня, я тебя очень прошу.

Настя, как я и ожидаю, понимает всю серьезность произнесенных мною слов, и поэтому даже не пытается выпытать у меня этого.

– Хорошо, я не буду спрашивать, если ты не готов отвечать, – она берет меня за руку и ложится, кладя голову мне на грудь. Мне становится еще теплее в эту почти летнюю ночь. – Тогда теперь я тебя очень прошу, расскажи мне, пожалуйста, что-нибудь хорошее и доброе, что у тебя произошло, я почему-то уверена, что такое тоже обязательно есть в твоей жизни.

И я, стараясь наскрести со своих дней по нитке чего-нибудь хорошего, пытаюсь сплести из них плед, которым бы мы смогли сейчас укрыться… Я рассказываю ей про свое детство, про свои счастливые юношеские дни, про те немногие мгновения счастья, когда я делал действительно что-то стоящее, и у меня, к моему удивлению, рядом с ней получается вспоминать это самое хорошее…

Солнце уже озарило небосвод, и залитые этим чистым светом верхушки деревьев покачиваются в знак своего одобрения к моим словам. По пруду носятся еле заметные волны, навеянные легким весенним ветерком, а спящие аллеи продолжают прозябать в своем постылом одиночестве.

Я рассказываю очень долго и медленно и постепенно чувствую, как Настя мирно и тихо спит, приютившись на моей груди. Мне не хочется ее будить даже для того, чтобы сообщить ей, что в моей жизни стало одним счастливым моментом больше.

Через какое-то время я провожаю Настю до подъезда, на крыше которого я узнал, как здорово встречать закат, чмокаю ее заспанную на прощанье в щечку, желаю спокойной ночи и направляюсь к метро.

* * *

Повсюду снуют одинокие клабберы, где-то у входов в заведения кучкуются толпы побольше. Знаете, такие дешевые полуподпольные заведения, не клубы и даже не диско-бары, где раньше проходили транспати, а какие-то хипстерские подростковые наркопритоны, где вестибюль (если он есть) воняет дешевым пойлом вперемешку с запахом пота, отовсюду долбит какая-то трансуха, а твои ноги постоянно прилипают к полу, который везде залит какой-то блевотиной.

Перед входом у одного из них где-то в подворотне столпилась небольшая толпа чикс. Дамы имеют свойство становиться до неузнаваемости идентичными, когда что-нибудь примут на грудь, особенно когда примут немало. Хотя я всегда считал, что это как-то связано с их базовой комплектацией. Эти дамы что-то не скрывая обсуждают и вместе орут песню одного из современных слащавых певунов, что-то очень похожее на «Розовое вино».

Рядом стоит одинокий паренек и так же, как и я поглядывает на часы: видимо, кого-то ждет. Похоже на то, что ему сегодня не очень повезло в заведении. Я подхожу к нему и прошу закурить, он начинает доставать пачку из заднего кармана. Я не настроен на диалог, пытаюсь уйти от этого и думать о другом, но паренек походу как раз наоборот:

– Что, тоже с клуба? – начинает он. – Я тебя тут не помню.

Говорит он весьма искренне и с необоснованной добротой, которая ему, очевидно, свойственна в такие моменты и которая буквально спасает его от моего грубого ответа.

– Нет, – Сухо отвечаю я. – Не сегодня.

– Витя, – тут же выпаливает он и протягивает руку. – Я с Москвы, местный, родился в центре, живу за МКАДом.

Его настойчивая откровенность в диалоге и манера выражаться моментально рассказывают о нем все. Во-первых, он ведет себя аккурат нанюхавшийся каких-то СПИДов в туалетах. Во-вторых, ну какой он к черту москвич? Такой же, похоже, как и 90% «москвичей». Очевидно, что парнишка с акцентом, «со» своей малой родины, «с» под города какого-нибудь. И в-третьих, провалив все шансы провести эту ночь в чужих, но, по крайней мере, теплых объятьях, ему край хочется с кем-нибудь просто на просто попиздеть, и потому, видимо, идентифицировав во мне своего, он пристает с этим. Такие представления о нем сразу же создают общий фон беседы, но поскольку я нахожусь сейчас в полном раздрае, я все же протягиваю ему руку и тоже здороваюсь.

– Рад познакомиться, – продолжает он. – А ты откуда? Тоже с Москвы?

– К сожалению, да, – отвечаю я, облокачиваясь на стену. – Слушай, а у тебя всегда такая недостача общения, или только по утрам?

– Да… это… – начинает он переминаться с ноги на ногу, – Не задалась сегодня ночка. Бабье все отшило, сучки. Половина строят из себя недотрог, знаешь, типа «я не такая, жду трамвая», а потом уезжают с тем, кто подороже проставил. Ну их на хуй всех, туда им и дорога…