Михаил Бурлаков - Москва-21

Какие-то девчонки закатали футболки так, что видна нижняя половина грудей, и танцуют с бокалами на стойках посередине зала. Кто-то заливает кому-то Olmeca прямо из горлышка. И вся эта безудержная радость теряется в непомерном кривлянии и какой-то бездумной аляповатости происходящего. Все здесь присутствующие хотят только одного – выглядеть прикольненько, чтобы их заметили, дабы состояться здесь и сейчас как бренд, бренд безнадежности. Все здесь только для того, чтобы не помнить прошлого, не думать о будущем и убежать от настоящего.

– Пацаны, сегодня ночка будет что надо. Охуенно потусим, – делится своими переживаниями Стас, срывая голос.

При этих словах я улавливаю рядом с собой какое-то движение и вижу двух барышень. Одна из них Маша, девчонка, которой вряд ли и восемнадцать дашь. Мы с Машей какое-то непродолжительное время встречались в прошлом. Ну, точнее, как встречались. Я выгуливал эту милую общажную девочку, рассказывал ей о прекрасном, навязывался в бойфренды, водил по разным местам. Она же, в свою очередь, до последнего со мной везде ходила, но при этом не проявляла никаких чувств со своей стороны. Она была холодна ко всему, но всегда с радостью принимала подарки, букеты и внимание. После того, как мне надоела ее фальшь и индифферентность, я поставил ее перед выбором. Она мне поведала, что она якобы еще молода и не хочет ничего серьезного, даже целоваться, однако ей очень интересно бывать со мной везде и ей все очень нравится. Такая живая pussycat doll. Я почти влюбился в нее и, не желая усугублять ситуацию, однажды проводив ее до дома, так и не вернулся за ней обратно.

И вот теперь она здесь передо мной, уже не такая домашняя, поднатаревшая в разведении ребят на комплименты, желающая непомерного веселья. Насколько красивая стоит перед нами Маша, настолько же некрасивая ее подруга, слегка располневшая, с неровными чертами лица и кривыми зубами. Все как в народной мудрости. Зовут ее кажется Катя, или типа того, я не запоминаю.

– Привет, ребят! И вы здесь? Я так рада вас видеть. – При этих словах Маша всех жеманно обнимает и целует в щечку. Чмокнув меня последнего, она начинает делиться эмоциями.

Под американский техно-рэпчик тусовка плавно перемешивается как зелье в котле. Меня тут же уносит поток в другую часть клуба, где я нарываюсь на одиноко танцующую даму, которая явно старше меня. Она кажется мне в свете неона (или как там эта фигня теперь называется) более красивой, чем все, кого я встречал до этого сегодня ночью. Мы танцуем с ней тесно прижавшись, она строит глазки, пока я строю брутального денди… Диплом МГСУ плачет по нам. Мы проводим так какое-то время, после я уже чувствую, что время пришло:

– Пошли, я угощу тебя.

В ответ я слышу ничего не предвещавшее оправдание:

– Без вариантов парень, я вдова…

Мне режет ухо эта очередная бредня, и я выкрикиваю ей в ответ:

– Блядь, и почему мне так везет на вас овдовевших разведенок, сука! Не знаешь?

Не дожидаясь ответа, я срываюсь с места и продолжаю прощупывать почву в других частях зала. Мне попадаются неадекватные, сильно ужранные, недоспелые или наоборот. Можно перечислить десятки эпитетов, которые будут объяснять, почему они не хотят заводить общение. Меня в крайний раз вырубает объяснение: «Я пришла с парнем». И какого хера ты тогда здесь делаешь, если ты с парнем? Отдыхайте где угодно, плодитесь дома, курите кальян на Тараса Шевченко, познавайте европейские ценности где-нибудь в Лувре, гуляйте босиком по лазурному берегу, только не надо заполнять собой пустоту в этом и без того не переполненном месте, где все ищут точно не духовности.

Пошатавшись по чилауту и не найдя своих знакомых, я случайным образом в одной из тусовок вижу ту самую девушку, которую до этого встретил у гардероба. Я подхожу поближе и слышу, что идет диалог из разряда «где работаешь-учишься», чеканятся понты, и каждый хочет самоутвердиться перед другими, высказывая мудреные суждения на тему рынка труда, ночной жизни Москвы и политических перспектив. Грубо говоря, парни меряются членами, а девушки пытаются понять чей длиннее, чтобы определиться со своим отношением к кому-то.

Я в очередной раз убеждаюсь в том, что главными клабберами у нас является недозолотая молодёжь, а именно алчное менеджерье младшего звена, которое удобно устроилось на окладе в какой-нибудь консалтинговой компании. Также это управляющие, стартаперы и прочие коммерсанты, начинающие и не очень, которым хватает денег проплачивать столики, но не хватает (и никогда не хватит) на покрытие собственных амбиций.