Олег Губайдулин - Палач демона

– Нет, – отрезал Левитин. Это было что-то жуткое, такого я никогда прежде не видел. Все произошло за какие то секунды.

– Психотропные препараты, где взял? – перевел тему Серов. Ирина принесла?

– Нет! – замотал головой Максим. Она отказалась, я сам украл препараты из лаборатории, где Ирка работает.

– Как тебе это удалось? – удивился следователь. Там, ведь охрана, все-таки?..

– Подумаешь… – ухмыльнулся Левитин. Я как раз охранника и попросил. Дал ему денег немного и он мне вынес.

– Зачем в голом виде курицу резал? – напоследок поинтересовался Овчаров.

– Вы не понимаете … – Левитин устало закрыл глаза. Это старое заклятие, чтобы девушку приворожить…

– Светлану, что ли? – уточнил Серов.

– Да, – кивнул Левитин.

– Хорошо, мы проверим твои показания, но как ты объяснишь, что на клыках медвежьего черепа оказалась кровь убитых и раненных? – спросил Овчаров.

– Я не знаю… – ответил Максим.

Ну вот, опять, снова здорово! – разочаровано развел руками Серов. Я вынужден вас задержать. Оформив все, как положено, Глеб вызвал конвой и передал им Левитина.

– Все равно это не я убивал… – напоследок заявил он. Вам меня отпускать придется, с извинениями…

… – Слушай, а ты и вправду думаешь, что все, что произошло там, в склепе, нам только привиделось? – тихо спросил у Серова оперативник.

– Ты же сам видел результаты экспертизы, – опустив глаза, тихо ответил Глеб. Выявлены следы психотропных веществ.

– Нет, мне кажется, что кто-то нарочно подсовывает нам этого Левитина, – покачал головой Овчаров.

– Но он же сознался! – возразил его приятель.

– Он сознался только в том, что притащил череп и использовал психотропные препараты, – напомнил Серову оперативник.

– Этого пока более, чем достаточно, – стараясь не глядеть своему приятелю в глаза, ответил следователь. И не забывай о том, что на клыках черепа обнаружена кровь всех жертв…

– Ну, не знаю… – вздохнул Овчаров. Но мне кажется, это не он!

– Когда кажется, креститься надо! – разозлился Серов.

– Согласен… – вздохнул майор и, перекрестившись, ехидно спросил: «Тогда объясни, кто, если не сова с человеческим лицом, нарисовал те странные рисунки и подписал письмо?

– А тебе не приходит в голову, что это мог быть я или же ты сам? А возможно, отец Матвей. Только мы трое были там и вполне могли попасть под воздействие препарата. Кстати, это же и объясняет, что мы ни черта не помним! – ответил Серов.

– Но, что касается Левитина, то никаких прямых доказательств его вины в нападении, ранении и убийстве людей, у нас нет! – продолжал настаивать Овчаров. Так что по-моему, его придется отпустить…

– Я уже доложил руководству, поэтому пусть, пока посидит, – ответил Серов.

– Понятно, вам же выгодно время тянуть… – многозначительно произнес оперативник. Только, вот еще что. Ну не могут люди видеть одни и те же галлюцинации! Даже двое не могут, а в последний раз с нами в склепе отец Матвей был. И видел то же самое! Объясни, как такое может быть? Наука подобного не допускает, у кого хочешь можешь пойти и спросить! Я, кстати, уже у нашего районного психиатра поинтересовался. Он сказал: «Такого не бывает!»

– Считаешь, значит, что все это наяву было? – тихо спросил Глеб. А я то уж было понадеялся, что показалось…

– Кстати, все вместе с ума тоже не сходят, – добавил Овчаров. Коллектив может, конечно, попасть под воздействие психотропных веществ, но при этом видения у разных людей тоже будут разными. А вот, что касается мистики, тут дело другое. Помнишь, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите» все пели одну и ту же песню – «Славное море, священный Байкал»? И на сеансе так называемого разоблачения магии в театре «Варьете» зрители тоже видели одно и то же. Ну, прям, как мы с тобой!

– Но там таких ужасов не было… – обронил следователь и, попрощавшись с приятелем, отправился домой…

Глава 26

…Втащив бесчувственного есаула в комнату, супруги, обессилев, как по команде, рухнули на деревянную скамью. Она стояла возле северной стены избы, под окнами, выходившими во двор.

– Ну и что тепереча с ним делать? – ехидно прищурившись спросила Матрена.

– Да пущай себе на рогоже полежит? – бросив на валявшегося в беспамятстве Константина Евгеньевича косой взгляд, ответил Федор. Не сдохнет, чай! А ты, жена, давай на стол собирай, – приказал он Матрене. Я с дороги, устал, мочи нет.

Через некоторое время Матрена вернулась, держа в руках глиняную крынку с молоком и пяток свежих яиц.