Александр Сытин - Мертвые всадники

— Отец, у меня есть душман (заклятый враг),— сказал он.

— Ким? (кто) — тревожно спросил Кербалай.

— Басмачи,— ответил Алимджан. — Они убили двух моих учеников, они оскорбили мою невесту и положили на ее нежные руки черные пятна, они хотели несколько раз убить меня! Отец, басмачи везут из Бухары винтовки для Кур-Ширмата. Четырнадцать дней, считая сегодняшний, они прошли мимо Ташкента.

Теперь Кербалай вскочил на ноги.

— Ничь? (сколько).

— Ка-ра-в-а-н,— раздельно выговорил Алимджан.

Тучный Кербалай дрожал от нетерпенья. Начальник милиции сидел неподвижный, как статуя, но глаза его сверкали. Алимджан рассказал все.

— Эй! позвать караванбаша Юсупа.

Кербалай хлопнул в ладоши, и старый караванбаши, низко поклонившись, вошел в юрту и сел.

— Юсуп бай,—сказал Кербалай. — Я даю тебе в Бухаре караван. Веди его в Фергану так, чтобы не встретить ни одного русского. Закрой твои глаза и скажи нам дорогу, по которой ты идешь.

— Кербалай, я пойду к Ташкенту. Никто не будет думать, что я тут. Тогда я сверну на горы и в четыре дня перевалю в Фергану.

— Юсуп, скажи, где боялся бы ты врага? — спросил начальник милиции.

— После первого перевала плохая дорога. Там, над большой пропастью, на целый чакрым (звук-человеческого голоса) тянется деревянная дорога Колья вбиты в скалу. Если там будет засада, верблюды испугаются и попадают в пропасть. Но я могу пойти по другой дороге. Я подымусь еще выше, где очень много снега, и пройду по льду горного озера. Мало кто его знает. В пять лет один раз там проходят люди. Иногда только барантачи (разбойники) по этой дороге гонят к Ташкенту скот.

Тут снова заговорил Кербалай:

— Юсуп, четырнадцать дней назад ты вышел С караваном из Бухары. Скажи, когда ты будешь на перевале?

Юсуп долго думал, загибая пальцы и качая седой остриженной головой.

— Раньше, чем послезавтра, я не могу,— наконец, сказал он.

— Я хорошо знаю места, о которых ты говоришь, Юсуп, — сказал Кербалай, — но ты человек мудрый и потому поедешь с нами.

Юсуп поклонился и вышел из юрты, а Кербалай приказал приготовиться к утру для дальней дороги всем пастухам и охотникам. Когда ложились спать, он сказал Алимджану:

— Мы будем убивать врагов моего сына и завладеем их оружием.

Алимджан мрачно улыбнулся, и все торопливо улеглись вокруг костра, который горел тут же в юрте.

9

Ледяная западня

С рассвета по обледенелой горной тропинке над пропастью потянулись вереницей всадники Кербалая. День выдался холодный. Далеко внизу клубился густой туман, и дна пропасти не было видно.

— Отец,— сказал Алимджан.— Для них ружья дороже жизни и, наверно, они пойдут по двум дорогам, чтобы хоть половину довезти Кур-Ширмату.

Кербалай не возражал и молча кивнул головой.

Весь день тропинка шла вверх, но привала не делали. Не слезая с седла, съели по лепешке и куску сыра. К концу дня, когда стало темнеть, тропа раздвоилась.

— Куда пойдет сын мой?—спросил Керба-лай.

— К озеру,— был ответ.

— Хорошо, прощай,— отвечал Кербалай и отдал приказание. Алимджан поехал направо вверх, а Кербалай налево вниз. Всадники через одного поворачивали в разные стороны и отряд разделился пополам.

Пошел снег, и почти совсем стало темно, когда перед ними поднялись скалы, и недалеко открылось большое белое пространство. Это было замерзшее горное озеро. Алимджан остановил отряд и приказал не разводить огня.

Неприхотливые пастухи разбрелись между скал, чтобы переспать до утра. Алимджан, начальник милиции и Юсуп сидели в темноте и беседовали.

— Юсуп, сколько у нас вооруженных людей?— спросил Алимджан.

— Тридцать охотников имеют винтовки, десять револьверы, остальные шестьдесят безоружны,— ответил Юсуп.

— Завтра я возьму пять человек, которые не боятся умереть,— сказал Алимджан,— а ты пройдешь на тот берег со стрелками и, когда надо будет, будешь стрелять.

— Майли (хорошо),—буркнул Юсуп сонным голосом и заснул.

Через несколько минут начальник милиции мягко спросил:

— Алимджан, вы не спите?

— Нет.

— Вы давно не видели себя в зеркало? — грустно продолжал спрашивать голос (лица Алимджан не видел из-за темноты).

— С тех пор, , как мы бежали в горы,— отвечал Алимджан,— а что?

— У вас появилась седина. Вы молоды, и мне тяжело глядеть на вас. Кроме того, вы были единственный пришелец с запада, которого я уважал.

— Теперь я верю в сны и потерял всякую радость,— тихо прервал Алимджан своего друга, и голос его дрогнул.