Тодор Кондов - Передает «Боевой»

«Надо было убрать его два года назад. Теперь он пошел в гору». — Делиус понял, что разговаривает вслух. Попытался улыбнуться секретарше, просунувшей в дверь свою белокурую голову.

— Прошу вас, сообщите господам старшим офицерам нашего института о банкете сегодня вечером в ресторане «Болгария». Явиться в официальных вечерних костюмах. Вы могли бы прийти на банкет?

Секретарша вытаращила глаза: герр Делиус никогда не был так любезен по отношению к ней. Он, казалось, даже не замечал ее существования. А она ведь далеко не уродлива. И к тому же ее награждали еще в гитлерюгенде.

— Большое спасибо.

— Будьте добры, принесите коньяк, сигареты и две рюмки.

Секретарша не верила. Такое счастье: начальник обратил на нее внимание! А ведь она и не мечтала о большем.

Она села рядом с ним. Наполнила рюмки. Посмотрела ему в глаза.

— Послушайте, милая, я расстроен. Извините, что я не очень внимателен.

— Прошу вас, господин…

— Можете без титулов. Видите ли, мы с вами находимся словно на дне кратера. Над головой у нас тонкая пленка. И эта ненадежная броня в руках у варвара Гешева!

Зазвонил телефон.

Делиус снял трубку и передал ее секретарше.

— Бюро доктора Делиуса! Дежурный секретарь слушает. Берлин?

Доктор взял трубку. Звонил какой-то Верк из полицейпрезидиума в Берлине. Этот господин хотел знать — такая бестактность! — есть ли в протоколах показаний доктора Пеева какие-либо признания о Периклиеве.

— Я ничего не знаю по данному вопросу! — орал Делиус — И никто не давал вам права спрашивать о подобных вещах по этому телефону, к которому можно подключиться!

Берлин замолк на секунду, но потом снова послышался голос Верка:

— Если ничего нет, я предложу освободить этого Периклиева. По-моему, у него все чисто.

— С подобных тупиц надо снимать штаны и всыпать им как следует, а потом отправлять их в штрафной батальон на Восточный фронт.

— Отправьте Гешеву зашифрованную телеграмму с запросом. В Софию. В Дирекцию полиции.

Берлин замолк, и через десять секунд Верк заговорил снова:

— Понятно. Но мне приказали узнать по телефону.

Делиус в ярости бросил трубку. Вынул вилку аппарата из штепселя.

— Фрейлейн Элиза, не могли бы вы сделать мне одну услугу? Неслужебного порядка.

— Всегда!

— Хорошо. Тогда закройте входную дверь виллы на ключ.

Он направился в спальню, чувствуя, что вместе с этой историей доктора Пеева кончается его спокойная жизнь. Что из того, что группа Пеева раскрыта и обезврежена! Ведь таких групп не перечесть.

— Милая, Болгарию придется покинуть. И мне и вам. Вы не поехали бы со мной в Варну?

Антон Козаров сидел напротив полковника Брукмана.

— Имею честь заявить вам, господин полковник, что торжество состоится в ресторане «Болгария». На него приглашены только те, кто имеет чин не меньше инспектора и майора. Возможно, прибудет господин министр. Наверняка будет присутствовать кто-нибудь из адъютантов его величества.

Фон Брукман вертел в руках нож для разрезания книг.

— Торжествуете по поводу поимки группы доктора Пеева?

— У нас есть для этого основания, господин полковник.

— Это верно. Боюсь только одного, господин полковник. Как вы сохраните в тайно от нейтральных корреспондентов европейских газет тот факт, что военный атташе рейха ест и пьет вместе с представителями полицейских властей в Болгарии? Или вы считаете, что эта демонстрация явится бальзамом для фюрера? Выражением неразрывности нашего союза?

— Если мы найдем, что данный корреспондент нескромен, мы попридержим его немного, а когда его корреспонденция устареет, он сам откажется ее передавать. Да можно и испортить телефоны и телеграф.

— Козаров, вы плохой полицейский. Борис прячется за спину Йоанны. Думаю, что вы должны дать Гешеву возможность внушать его величеству некоторые вещи, потому что мы уже не в состоянии делать это.

Все прояснилось в глазах начальника полиции. Значит, гестапо, абвер, СС и всевозможные секции, отделы и группы имперской разведки больше всего и прежде всего ценят Гешева, раз считают его достаточно сильным, чтобы оказать влияние на дворец.

— Думаю, что Гешев уже приступил к работе. В его лице Болгария дает гарантию того, что она не порвет с рейхом и будет воевать вместе с вами до победы.

У фон Брукмана сверкнули глаза. Он был толст. Дышал тяжело. Приход Козарова неожиданно предоставил ему возможность начать самый важный разговор. Разговор, который придется вести не только с ним. Но пока только с этим человеком, который явно проверяет что-то, раз он опустился до роли адъютанта, сообщающего дни и часы банкетов.