Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

Мы направились к главному зданию. Во внутреннем саду в окружении стайки особо впечатлительных слуг вышагивал У Чжайбо, вращая зажатую между ладоней рукоятку тао и бормоча невразумительную смесь даосских заклинаний. Заметив, как администратор Ли с сомнением поднял бровь, я замедлил шаг. Семейство Яо я предпочитал скрывать от чужого внимания, а Барабанчика намеренно выставлял напоказ, руководствуясь тем же методом: прятать что-то на открытом месте.

— Последнее время в моём доме происходят непонятные вещи, — сказал я достаточно громко. — Совсем недавно, верите или нет, слуги видели, будто кто-то в меня стрелял, а спустя сутки на меня напала эта странная болезнь — внешних проявлений никаких, но словно высасывает все силы. Уверен, не обошлось без лисицы или гнева горных духов. Так или иначе, я на несколько дней пригласил наставника У, известного бродячего даоса, чтобы он развеял чары и восстановил правильные потоки энергии.

Ли одобрительно кивнул. Как говорится, у нарисованной рыбы только один глаз, и хитроумный администратор наверняка понял лишь половину замысла. Пустить по Дуншаню слух о приглашённом заклинателе значило перевести разговоры о ночном покушении и моей болезни в область пересудов о происках потусторонних сил, то есть заведомо их обесценить.

Мы уже подошли к порогу, как Барабанчик громко вскрикнул и засеменил к нам, на ходу вытаскивая из-за пояса деревянный меч. Сделав нам с администратором Ли знак отойти от двери, он несколько раз прошёлся перед ней, что называется, «юйским шагом», выбросил вперёд левую руку, и над нею вспыхнул и погас язык белого пламени. Слуги ахнули, не зная, что и думать. У Чжайбо тут же куском угля начеркал что-то на верхней притолоке и объявил, что теперь входить можно без опаски.

— Блестящий человек, — восторженно отозвался я, пропуская господина Ли вперёд.

Для тренировок была выбрана самая большая комната. В дальнем углу я повесил мишень — старую шляпу — и, конечно же, не смог в неё попасть.

— Главное, — произнёс Ли, вытаскивая из стены стрелу и вновь заряжая трость, — научиться указывать предметом на цель так же легко и точно, как вы указываете пальцем. Если бы не ваша хромота, я бы посоветовал вам чжоуцю.

В гостевой слободе я не раз видел удальцов капитана Дуаня за этой игрой, да и в самом городе тут и там можно было увидеть разделённые надвое столы, и в летние вечера со стрёкотом сверчков нередко соперничал лёгкий стук шарика: «Пин-пан, пин-пан». Дети чиновников обычно воротили нос от такой уличной забавы — она считалась уделом мещан и голытьбы, нам же подобало чинно сидеть за разлинованными досками и выставлять на них камни или двигать по перекрестьям пехоту и кавалерию. Впрочем, некоторые мои одноклассники не гнушались сыграть партию-другую в мяч или в чжоуцю — но, увы, и здесь я не отличился.

Сам администратор Ли стрелял превосходно. На моих глазах он трижды поразил самый центр мишени и, кажется, даже застеснялся своего умения. Дождавшись, когда и у меня кое-как начнёт получаться, он откланялся, пожелав мне терпения.

До отбытия в Ци я отдавал тренировкам по нескольку часов в день, а оставшееся время проводил за разговорами с Яо Шаньфу и У Чжайбо. Первый с готовностью делился со мною сведениями об устройстве крепости Антей и показывал перерисованные схемы, уже переведённые на китайский. Второй за трубкой рассказывал о путешествиях по областям юго-запада. А собираясь втроём, мы мечтали об исполнении нашей задумки и путешествии в далёкое прошлое, которые — мы были уверены — готово раскрыть нам самые прекрасные тайны.

— Скажите, дядюшка, — произнёс У в одну из таких бесед, — а что всё-таки случилось с тем серебристым истуканом, который, как вы говорите, оказался топливом?

— Не знаю, — вздохнул учитель Яо. — Он был так искусно украшен, что поначалу я и принял его за статуэтку, которая лишь отдельными деталями выдавала своё древнее происхождение. Истукан простоял у меня в кабинете до самого бегства из Тайхо. А дальше… Деревня сгорела, и разбойники наверняка что-то захватили с собой, что-то сбросили вниз, а что-то так и оставили лежать на пепелище.

— На том месте, где стоял ваш дом, я осмотрел всё, — покачал головой Барабанчик. — Искал, правда, другое: человеческие останки. И всё же… из старых находок там ничего не было.