Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

— Древние песни и поэмы — удивительное сокровище, — говорил Ли. — Тому, кто умеет их слушать и читать, они вручают ключ к пониманию путей неба и земли и открывают кладовую прошлого. Разгадали вы, например, легенду о гибели «воинства двух знамён» под Чао?

Это один из классических сюжетов горной страны, известный, наверное, каждому. Помню, в школе я раз десять видел его на сцене и в кукольном театре. В основе лежит история борьбы преступных кланов в царствование государя Триумфатора, но народное творчество давно превратило её в волшебную сказку о двух богатырях: отважном Си Цинли и подлом Змеином князе. Много препятствий, много опасностей преодолели они вместе, покорили десяток городов и завладели несметными богатствами. Змеиный князь, пожелав владеть всем единолично, явился в ставку Си Цинли без оружия, но, стоило тому отвлечься, выпустил из ладоней колдовские стрелы-молнии. Несчастный Си упал, поражённый в самое сердце, а вероломный чародей бросился прочь. Однако у самых ворот лагеря на пути у него встал убитый союзник и одним ударом меча срубил ему голову.

— Если вам угодно, разгадка проста, — с поклоном отвечал Сюй. — Змеиный князь пришёл без меча и кинжала, но в рукавах у него было спрятано тайное оружие, бамбуковые трубки с особым пружинным механизмом. Стоит нажать на кнопку — и из трубки вылетает стрела. А Си Цинли, полагаю, носил под халатом броню. Но не простую, а такую, которую я называю «доспехом мертвеца». При попадании стрела в нём застревает, как если бы попала в плоть, а на одежду вытекает краска, похожая на кровь. С такой бронёй легко убедить противника в своей гибели.

Ли с довольным видом кивал, а затем спросил, может ли Сюй изготовить подобное оружие и броню. Оружейник охотно согласился и осведомился, какого размера должен быть халат. Разговор из умозрительного стал предельно конкретным.

— Изготовьте такой, чтобы пришёлся впору господину помощнику префекта, — ответил Ли. — А потайное оружие спрячьте не в рукаве, а в обычной походной трости.

Мастер Сюй, покряхтывая, поклонился. Видно было, что задача ему по душе.

Насколько целенаправленно администратор Ли вёл весь этот разговор? Я ожидал, что он всё же выскажется насчёт слухов о покушении, но нет — он лишь уведомил меня о том, что завтра в управе будет присутствовать И Мэнкун, и мы попрощались.

На следующий день я сказался больным: ревизор наверняка помнил меня по путешествию в столицу и внезапному бегству с приёма у императорского шурина и был бы, конечно, удивлён, появись я запросто в ямыне, да ещё и без траура.

В полдень, когда я сидел за книгами в кабинете, Чжан доложил, что у ворот ожидает бродячий даос, уверяющий что я назначил ему приём, и на всякий случай испросил разрешения гнать его в шею. К удивлению старого слуги, я пригласил скорее ввести гостя в дом и сам поспешил навстречу.

Не знаю почему, но я представлял себе У Чжайбо приземистым толстячком с масленым лицом, пухлыми губами и каскадом подбородков, а он на поверку оказался сухопарым верзилой. На вид ему было лет тридцать пять, и руках он вертел пресловутый барабанчик, не оставляя сомнений: это именно он. Вероятно, У не бывал в нашем доме раньше, иначе Чжан бы его запомнил, но в любом случае был знаком с моим отцом и успел выяснить, что его нет в живых. После взаимных приветствий он протянул мне железное кольцо — судя по всему, верительный знак, — и этим совершенно меня огорошил: я не знал, чем полагается его проверить. На моё счастье, в передний дворик вышел Яо Шаньфу, и давние друзья сразу же признали друг друга.

— Я догадывался, что встречу вас здесь, дядюшка Яо, — с двукратным поклоном сказал У. — Увы, я видел, что́ осталось от вашей деревни, и надеялся только, что вы живы и здоровы.

— Стало быть, вы искали не меня, а учителя Яо? — уточнил я.

— Да и нет, — ответствовал Барабанчик. — Но об этом лучше поговорить за обедом. А ещё лучше — после него, на сытый желудок.

Я невольно рассмеялся и приказал слугам накрыть на стол.

Когда с едой было покончено, мы втроём расположились во внутреннем саду, и У Чжайбо, точь-в-точь по-корейски набив длинную трубку, начал повествование:

— Вы, дядюшка, конечно, привыкли, что, если я прихожу, то приношу с собою что-то новенькое и удивительное. Но в этот раз я прибыл налегке. Может быть, вы слыхали о чиновнике по имени Лань Нэймяо?

— Как же, о нём сейчас многие говорят! — откликнулся я. — Босоногий Лань! Достойнейший человек!