Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

И я, как был с покупками, решительно вышел за городские ворота. Фигуры вдали успели перебраться на каменистый островок. Когда я дошёл до моста, дождь возобновился с прежней силой. Плащ не спасал, переправа по скользким доскам (к тому же, как выяснилось, очень плохо закреплённым) давалась медленно, и, стоило мне ступить на твёрдую почву, я всё же сорвался на бег. Люди впереди шли уверенно, не сбавляя шага и делая ни малейшей остановки. Городские стены скрылись из виду, ливень скрадывал звуки, но я по-прежнему боялся окликнуть их. К закату я едва-едва их настиг и негромко — кажется, даже тише, чем мы говорили в гостиницах, — позвал:

— Айго! — Он обернулся. Я облегчённо вздохнул. Не ошибся. — Почему мы бежим? И почему на восток?

— А ты не читал мою записку?

Я сказал, что не был в гостинице и увидел их случайно. Айго развёл руками и ответил, что рассказывать долго, да и опасность уже миновала. Мы шли гуськом — Айго, я и господин Су — и говорили на ходу. Заметно было, что наш архивариус устал от этого марш-броска, хоть Айго и разгрузил его, взяв рюкзак с книгами и бумагами. Мы вступили на очередной мост — подозрительный и хлипкий. Я спросил, почему мы не повернули по гребню на север, ведь возможность была. Вместо ответа впереди послышался свист.

— Всё в порядке. Идём. Там уже ждут, — сказал Айго.

Я вцепился в рюкзак. Кто ждёт? Разбойники? То, что нас выйдут встречать, не обговаривалось ни на Дуншане, ни во время путешествия. И этот свист как нельзя лучше подходил какому-нибудь молодчику из банды «Девяти принципов», а не посланцу господина Чхве. Я требовал разъяснений немедленно. И, конечно, зря затеял это на ветхом мосту. Айго грубо и с силой оттолкнул меня, и я упал. Парой секунд раньше на мост ступил Су Вэйчжао. Прогнившие колья, на которых держалась вся конструкция, с нашей стороны треснули, и мы полетели вниз, в туман.

Мне хватило мгновения, чтобы, вместо того чтобы цепляться за доски и верёвки, выудить из поясной сумки шар, подаренный Мэйлинь.

Туман, непримиримый к людям, губит не всё живое. На земле, истосковавшейся по солнечному свету и чистому воздуху, жизнь обретает свои формы. Нам повезло — падать было невысоко, а внизу сострадательная природа расстелила толстую перину сырого белёсого мха. «Волшебный шар» — чем бы он ни был — подействовал именно так, как говорила Мэйлинь: туман словно сторонился нас, но всё же не позволял выбраться наверх. Там, куда мы упали, царила темень. Может быть, днём в тумане и можно что-то различить, но сейчас, вечером, не было видно ничего. Но видимо, судьба, однажды выручив меня из беды, решила помогать до конца. И я снял с шеи кулон, совсем недавно полученный от господина Чжу.

Синий свет бил узким снопом, но я разыскал господина Су. При падении он ушибся головой и сейчас лежал без сознания. Айго рядом не было — по остаткам моста ему удалось выкарабкаться наверх, и он теперь даже не знал, что мы живы. Наверное (сейчас я это понимаю), разумнее было бы позвать его и попросить скинуть нам верёвку. Но тогда я повёл себя иначе. Прямо передо мной было подножье того островка, к которому вёл рухнувший мост, синий луч выцепил в каменном боку пещеру, и я, взвалив на себя архивариуса, по колени увязая во мху, пошёл туда. Пещера вела вверх и становилась всё больше. Я обратил внимание на то, что под ногами начал клубиться туман, и понял, что обратного пути нет — «волшебство» прекратилось.

Мы оказались в просторном каменном зале. Нижнюю часть его залил туман, но многие участки оставались нетронуты. Нога ударилась обо что-то гулкое, и я очень обрадовался, когда понял, что это котёл. В подземелье бывают люди. Значит, есть выход наверх. С непривычки волочить на себе другого человека и так тяжело, а при этом нужно было ухитряться как-то освещать себе дорогу. Когда первый выбранный мной коридор завёл меня в тупик, я оставил там Су Вэйчжао, сбросил рядом набухший плащ и исследовать остальные решил уже налегке. Но едва в одном из ходов послышался грохот, а за ним — чьи-то голоса, — почёл за благо вернуться туда, где лежал Су. По звукам я предположил (и, как выяснилось, был прав), что всё это время вход в пещеру был закрыт железной плитой, а сверху — заложен камнями. Стало быть, её превратили в тайное убежище — и уж наверное не добрые люди, а разбойники.

Судя по голосам, вошедших было двое. В одном из них я узнал Айго, другой был мне незнаком. По стенам заплясали рыжие блики, заметные даже в нашем укрытии. Затрещал костёр. Я в ужасе подумал, что на каменном полу должны были остаться отчётливые мокрые следы, но то ли вошедшие приняли их за свои, то ли попросту не заметили, увлечённые разговором — поначалу дружеским, но затем всё более раздражённым. Я осторожно выглянул и увидел, что спиной ко мне сидит рыжий великан с длинной косицей и татуированными руками. Это был тот самый человек, которого я видел на постоялом дворе «Золотая звезда» в Лияне и про себя назвал «атаманом Бусянем». Из беседы я понял, что именно он помог Айго выбраться.