Ярослав Калака - Наряд. Книга 1. Чёрное небо

– На чём запоролся в крайний раз?

– На собаках. Вот ты мне скажи, ты знаешь, когда собака лучше берёт след, днём или ночью?

– Ночью, – ответил мой друг, – а ты что, не знал?

– Да ну тебя, – окончательно расстроился я. – Это у тебя инструктором спокойный Стеклов, он вообще хоть раз в жизни на кого-нибудь кричал? Разве сравнить с Гнездивиловым?

– Да, тут тебе, конечно, повезло… Но зато у него самые лучшие выпускники, это весь Центр знает. К тому же у тебя первый самостоятельный выброс, я вон тоже, хоть и у Стеклова, но тоже не сразу сдал.

Ильин своим первым самостоятельным выходом опередил меня на целых три недели, будучи по счёту девятым со всего курса курсантом, выполнившим без инструктора свое первое, пусть и учебное, наземное задание. Завтра мне предстояло стать тринадцатым по счёту желторотым птенцом нашего курса, которого отправят на поверхность с первым самостоятельным заданием. Весьма неплохой результат, особенно если учесть, что воспитанники Гнездивилова традиционно, конечно же, не по своей воле, совершали свой первый одиночный выброс тогда, когда тянуть было просто некуда. К тому же в этом году я был первым из его учеников, кто шёл сам, что само по себе кое-что значило. Мне же, как всегда, было мало.

– Завтра догонишь меня, и мне придётся придумать что-нибудь новенькое, чтобы подтрунивать над тобой, – стараясь не вертеть головой, на которой крепился фонарь его коногона, заметил мой товарищ.

– Скорей бы, – хмыкнул я. К этому времени мы подошли к столовой.

Для катакомб, вообще, верно то, что в них, как правило, отсутствуют большие, просторные гроты. Это объясняется тем, что они результат рук человеческих и своим возникновением изначально обязаны не эстетике, а тому, что людям когда-то понадобился известняк для того, чтобы строить свои города. Конечно, не всегда обязательно известняк – иногда это был гипс, песок или другие породы земных недр.

Поэтому чаще всего, если вы в просторном гроте, размеры которого занимают более чем внушительные пространства, то, скорее всего, он сделан специально для каких-то нужд уже после Великого Исхода. Это было верным и для нашего расположения, и для столовой, в которую мы вошли.

– Пошли помоем руки? – спросил Андрей.

– А, – махнул рукой я.

Сели не за свой, а за более удобный стол, пользуясь тем, что наши уже поужинали. Вообще-то, мы должны были придти на ужин вместе со всеми, как и положено, строем. Но сегодня было воскресение, тем более конец дня. К тому же вместе со всеми я бы и не успел. На самом деле у этого оправдания не было настоящей ценности просто потому, что даже если бы я и успевал, то всё равно бы пошёл с Ильиным самостоятельно, без строя. Мы часто делали так в выходные, пользуясь традиционным для будней ослаблением контроля офицеров за нами.

Наряд по столовой неторопливо убирал со столов грязную посуду.

– У тебя завтра первый самостоятельный выброс? – к нашему столу подошёл Гусалов, курсант из нашего отделения. Его белая рубаха, забрызганная водой, указывала, что, скорее всего, ему выпало быть на посудомойке. В наряде по столовой было несколько мест, к которым курсанты прикреплялись на всё время своего дежурства. Иногда в самом начале наряда их выбор решался жребием, но бывало, что желания всех заступавших совпадали, и в нём не было никакого смысла: у каждого из них были свои фанаты.

Месяц назад мы здорово разругались, и дело тогда чудом не дошло до драки. Конечно, если бы у спортсмена Феликса, так звали осетина Гусалова, не хватило выдержки, и он всё-таки треснул бы меня, не вытерпев моего действительно несносного тогда упрямства, у меня вряд ли был бы шанс ответить. Потом мы помирились и стали, как иногда бывает после подобных инцидентов, невероятно вежливы и предупредительны друг перед другом.

– Да, Феликс, – ответил я.

– Боишься?

Конечно, следовало сказать как можно более уверенным тоном: «Нет!» или что-нибудь ещё в подобном духе, но мне почему-то вдруг так расхотелось врать, что я ответил:

– Немного.

– Все боятся, – успокоил меня он. – И я буду… Сейчас принесу вам поесть, – он ушёл в направлении кухни.

– Смотри-ка, – сказал Ильин, – судя по объедкам, сегодня твоя любимая килька с картофельным пюре.

Вслед за его словами, в точности подтверждая прогноз, возвратился Гусалов с подносом в руках. В качестве бонуса была третья порция, и все тёплые – приятное обстоятельство, на которое мы уже и не рассчитывали.

– А ты знаешь, – проговорил с набитым ртом Ильин после того, как мы, поблагодарив осетина, остались одни, – что мы с тобой идём во вторник в наряд?