Ярослав Калака - Наряд. Книга 1. Чёрное небо

– Жара, – ответил я, с трудом заставляя уставший язык говорить чётко, не мямлить, – сильная жара быстро изнуряет собаку и способствует быстрому улетучиванию запаха следа. Влажность воздуха… относительная… с её увеличением результаты работы собак улучшаются…

– Да, да, – рассеянно прервал он меня, листая оценочный журнал, – ступай есть.

Только покинув грот, в шутку прозванный курсантами «Гротом утопающих» за то, что подавляющая часть инструктажей происходила именно в нём, я вспомнил, что назначенное время для встречи с моим товарищем уже давно прошло, но всё равно, надеясь, что меня до сих пор ждут, поспешил к условленному месту. Освещение ещё не выключили, хотя было бы уже пора. На тот случай, если это произойдёт внезапно, я достал из кармана фонарь. Мой путь шёл по учебной части системы Центра, которая к этому времени обычно всегда была безлюдна.

С моим товарищем мы договорились встретиться возле «Ночной кобылы», чтобы вмести пойти на ужин. «Ночной кобылой» назывался рисунок, расположенный возле одного из перекрёстков, откуда было одинаково удобно добираться и до жилой части Центра, которую мы называли «расположением», или просто «располагой», и до столовой.

Хотя при освещении, которое вот-вот должны были выключить на ночь, как было всегда, для экономии топлива, которым питались наши дизели, заблудиться очень трудно, я всё равно старался сосредоточиться на пути. Конечно, если бы я ошибся и свернул не туда, ничего страшного бы не случилось. Но не хотелось терять время и использовать освещение, в котором было проще ориентироваться. Наконец-то я добрался до одного из поворотов, над которым нависал уж очень характерный чемодан – нависавшая глыба была единственной в своём роде на всю нашу систему Центра. Это означало, что я почти вышел на относительно прямой путь.

Андрей ждал меня не в маленьком углублении неподалёку, в котором было так удобно прятаться от глаз начальства, а прямо возле самой «Ночной кобылы» – громадного, почти в натуральную величину изображения на стене штрека чёрной лошади, грациозно державшей в своих зубах красную розу. Это художество было ещё с дооккупационных времён, когда все жили на поверхности, а не под землёй. А этот и другие рисунки, иногда скульптуры, остались в память о беззаботных туристах, которые из-за любви ко всему подземному проводили свой досуг, посещая различные подмосковные (и не только) катакомбы и пещеры. Тогда никто из них и не подозревал, что совсем скоро степень профессионализма их навыков станет вопросом выживания целой страны, или, если быть точнее, её жалких остатков.

– Ну не дуйся, – уговаривал я своего друга, скрестившего руки на груди, – разве я думал, что до сих пор буду сдавать этот чёртов инструктаж! Сам рассчитывал переделать к этому времени кучу дел, а не сделал пока ничего!

– Дима, я прождал тебя час! – когда мой товарищ нервничал, он начинал чуть заметно картавить.

– 53 минуты, – возразил я, посмотрев на часы.

– Ах, да, ну конечно, это существенно меняет дело! В столовой наверняка уже всё остыло, я мог бы давным-давно поесть и уже спокойно читать, лёжа в своей кровати, – проговорил он, немного успокаиваясь.

– Что ты читаешь на этот раз?

– Фантастику.

– Новая книга?

– Нет.

– До сих пор читаешь ту толстую книгу о куче принцев из немецкой разведки?

– Что ты несёшь? Нет там никакой немецкой разведки!

– А сёстры у твоих принцев были?

– Были.

– Перескажешь, когда прочтёшь?

– Сам возьмёшь книгу и прочтёшь.

– Ну ладно, хватит дуться, пошли.

Образ жизни, который вели все мы, не способствовал образованию излишков веса, но Андрей Ильин напоминал скелет, обтянутый ну совсем тоненькой кожицей, и был ещё худее меня, будучи немного выше; а я при своих 187 сантиметрах весил 65 килограммов. У него были живые чёрные глаза, такого же цвета волосы, смешно топорщившиеся на голове во все стороны, и длинные руки, которыми он очень любил размахивать, словно мельница, когда увлекался тем, о чём говорил.

– Ну что, сдал? – наконец-то поинтересовался он. – Пошли быстрее… ну вот, вырубили свет!

– Нет, – ответил я, щёлкнув светодиодным «Фениксом», в то время как Ильин возился со своим коногоном. Разобравшись со светом, мы двинулись дальше.

– Нет? До сих пор? Да ты шутишь?

– Я похож сейчас на шутника?

– Ладно… ладно… – примирительно ответил Андрей, заметив мою взвинченность.

– Знаешь, как устал? – вздохнул я. – Кстати, и есть-то хочется!