Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

— Но что тогда значат цифры на панцире большого гада?

— Пока не могу сказать. Но, скорее всего, в них — особенно в первых трех — зашифрована не общая численность этих биологических конструктов, а какие-то иные данные — порядковый номер гнезда, к примеру. Или код его местоположения… — отличница снова надолго задумалась.

Решив не терять времени даром, я обошел танк, являющий собой прискорбное зрелище. От резкого бокового удара обе гусеницы слетели, причем левая оказалась под днищем. Пришлось опуститься на четвереньки, чтобы заглянуть под брюхо пострадавшей машины.

— Это можно починить? — с надеждой спросила Грегорика, присев рядом. Мне осталось лишь уныло покачать головой.

— Надеть-то можно. Мне даже довелось пару раз участвовать в такой же операции, только тогда речь шла о небольшом вездеходе. А здесь, наверное, одни гусеницы весят столько же, сколько тот вездеход.

— Но вы знаете, как? — настаивала принцесса.

— Да. Только это работы на полдня — придется поднимать танк домкратами, выбивать пальцы, подтягивать гусеницы тросом — вручную их не поднимем, надорвемся. Предлагаю сначала закончить с гнездом, а уж потом спокойно заняться ремонтом.

— Логично, — согласилась Грегорика. — Мы ведь еще не видели самое главное — матку.

— И самое загадочное. Откуда они, все же, взялись? Вырвались из тайных лабораторий после Науфрагума? Животные ведь не погибли, излучение действовало только на людей. Но то было пятьдесят лет назад, а Весна говорила про тринадцать…

— Давайте подумаем над этим позже, хорошо? — принцесса выпрямилась, отряхнула колени, и скомандовала: — Готовимся к бою!

Выяснилось, что деревенские увальни все-таки погубили одну винтовку — ее нашли у подножия скалы с погнутым стволом, разбитой ложей и перекошенным затвором. Вторая, к счастью, осталась на крыше моторного отсека. Бросившему оружие Нандору вместо винтовки вручили целую охапку ручных гранат-колотушек с длинными деревянными рукоятками и канистры с горючей смесью, а я вытащил из малой башенки тяжелый пулемет. Вчера вечером я уже опробовал его, и теперь, прицепив один барабан к приемнику и обмотавшись сцепленной из трех пятидесятипатронных кусков лентой через плечо, чувствовал себя уверенно — даже героически. Впрочем, когда принцесса прямо на моих глазах опоясалась тяжелым ремнем с кобурой, а Брунгильда, спрыгнув на землю, щелкнула затвором и повесила винтовку на плечо стволом вниз, по-охотничьи, я воспротивился.

— Подождите, вы тоже собираетесь на мельницу?

— Конечно, — кивнула Грегорика, сверкнув глазами. — Не могу же я послать вас вперед, а сама остаться!

— Но это же самый разумный вариант! Подумайте — нас и так четверо парней, да еще и Гейрскёгуль пятая. Вполне достаточно, чтобы зачистить помещения. Вам же с Брунгильдой лучше остаться здесь: нужно охранять Весну и быть наготове для поддержки.

— Если бы считаете, что я побоюсь… — недовольно начала принцесса, но я перебил ее:

— Дело не в боязни, а в том, что кто-то должен дежурить у орудия на случай, если нам — не дай бог! — встретится еще один панцирный клоп. Винтовками с ним не справиться, вся надежда только на пушку и Брунгильду.

Аргументы возымели действие, хотя Грегорика расстроилась, словно у нее отобрали любимую игрушку — ей явно хотелось повоевать. Брунгильда тоже рвалась вперед, но, когда выяснилось, что кроме нее никто с пушкой не справится, да и госпоже нужна охрана, с неохотой согласилась. Во взгляде, которым она проводила независимо шагающую на подъем скандинавку, отчетливо читалась ревность.

— Только не вздумайте рисковать! — напутствовала нас принцесса, и в голосе ее слышалось искреннее беспокойство. — Если вдруг заметите или услышите что-то опасное, немедленно отступайте к танку. Обещайте мне, Золтан!

— Конечно, именно так и поступим, — кивнул я, засовывая за пояс гранату. — Ну, идем!

На оставшейся части подъема Герт догнал меня и заговорщицки потыкал локтем в бок:

— Камрад, где же ты набрал таких ученых девиц? Я, признаться, здорово струхнул, когда этот гад на нас сиганул, а вы тут разводите эдакие академические диспуты. Как ни в чем не бывало, будто вам только что не грозили башку откусить!

— Ничего я не набирал. Они сами мне свалились на голову, не считая Алиски — и все за последние три дня, представь себе. Но, конечно, я ими горжусь. И особенно Весной — лучшего транквилизатора для успокоения нервов не найти.

— Транк… чего? — переспросил Герт. — Навроде валерьянки, что ли? А вообще-то ведь и верно, даже как-то не особо и страшно теперь на гадов идти. Да и перед девками было бы стыдно труса праздновать. Но, я погляжу, вперед ты их пускать не хочешь, хоть и боевитые?