Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

Брунгильда не ответила, но чувствовалось, что напряжение спало. Снаружи танка даже подтянулись дополнительные зрители: из-за спины Грегорики робко выглянули Алиса и Весна, к косяку ворот прислонилась освобожденная пленница, сложив мускулистые руки на груди, тесной стайкой сбились наложницы во главе с Ивет. На их лицах читалось ожидание и страх — они чувствовали, что сейчас решается их судьба.

— Просто чтоб ты знал, Вак, — без особенного уважения бросил Герт. — Говоришь ты сейчас с Грегорикой Тюдор, наследной принцессой императорского дома Либерии и правнучкой императора Траяна. Лучше следи за языком.

Апоплексические щеки барона залила мертвенная бледность. Даже я мог без особого труда проследить испуганные мысли, прыгающие под его саладом. Конечно, барон не мог не знать имя того, кто фактически осуществлял административное управление выморочными территориями Гардарики, основав для этого Карантинную комиссию. Даже если он понятия не имел о либерийский политических перипетиях, появление в пустошах Гардарики такой значительной персоны должно было означать что-то важное. Даже абсолютному идиоту становилось понятно, что вести себя в такой ситуации следует осторожно. Барон не был полным дураком, и поэтому попытался выиграть хоть немного времени для раздумий, сменив тему. Переведя поросячьи глазки на бывшего дружинника, он обрушился на него с упреками.

— Вот ты как заговорил, засранец! Кто тебя приютил пять лет назад, кто кормил?.. И теперь ты мне гадишь в благодарность?!..

— Вот у меня твоя благодарность! — Герт ткнул пальцем в свой синяк, а потом выдернул из толпы пленников Снежану. — И вот!.. Где ты был, когда душегубы резали и угоняли людей?!.. Кто меня держал за шиворот, не пускал им на подмогу?! Служить трусу и подлецу я не желаю!

— Вам нужны еще какие-то аргументы, "барон"? — подняла бровь Грегорика. — Если вы не нашли в себе храбрости поставить на место разбойников, не удивляйтесь, когда это сделает кто-то другой.

Вак только крякнул, переваривая удар. Но потом снова попытался зайти с другой стороны.

— Кто б вы там ни были, все равно не имеете права вмешиваться! Эта деревня моя, и это все добро тоже, потому как награблено на моей земле. Рабов пристроим к делу, да и баб Ейнаугига я заберу, пусть отрабатывают его грехи. И особливо жену главаря с его щенком — вдруг потребуются заложники, если припрется еще кто из их чертова семени…

— …Ничего подобного не будет!

Алиса не смогла сдержать возмущенная и храбро выскочила вперед.

Грегорика, которая сама намеревалась вмешаться, смерила ее удивленным взглядом, а вот крестьяне, бывшие пленники и особенно наложницы поддержали Алису одобрительным гулом. Нарисованная бароном перспектива явно не устраивала никого.

Вак раздраженно нахмурился на рыжую нахалку.

— Тебе-то что, пигалица?!

— Я - аккредитованный юрист принцессы, и лучше обращайтесь ко мне с уважением. Поскольку настоящая территория подлежит особому порядку управления Карантинной комиссии, здесь действует либерийское право. Будем отталкиваться от верховенства закона. Покажите-ка договор на защиту деревни, на основе которого выдвигаете свои притязания!

— Ишь ты, востра! — пробурчал барон. — Бумажку никакую не писали, потому как я храбро, оружной рукой всех защищал. Какая такая бумажка?!

— Текст отсутствует? Тогда перечислите устные статьи, — бодро взяла разговор в свои руки Алиса, обернувшись к крестьянам. — Кто теперь за старосту? Вспоминайте, о чем шла речь. Вы же не продали себя и своих детей барону в бессрочное и неограниченное рабство? Нет? Следовательно, договоренность наверняка подразумевала защиту от неблагоприятных факторов внешней среды и противоправный действий третьих лиц в обмен на преференции — десятину, как я слышала. Так?

Погребенный под потоком юридических терминов, барон оказался сбит с толку.

— Ну, так, но…

— Я лично свидетельствую, что приняла ряд жалоб крестьян на недостаточную защиту от гигантских насекомых! Ваши ссылки на обстоятельства, как то — неисправный танк, следует классифицировать как отговорки. Объективно говоря, вы не выполнили обязанность по защите в критической ситуации, грозящей гибелью всех подзащитных. Налицо неисполнение основной статьи договора, несмотря на то, что крестьяне свою сторону сделки, а именно выплату десятины, соблюдали исправно. Поэтому договор можно считать расторгнутым. Крестьяне более не желают, чтобы вы их защищали, в связи с утратой доверия.