Сергей Короп - Русь. Время мечей

– А у нас появится причина вступиться за Олега. Как— никак брат он мне!

Оба дружно захохотали.

Через семь дней после разговора Владимира с Добраном, из Новгорода двинулось войско, державшее направление на Половецкое княжество. Уже на подходе к Полоцку Владимир приказал поднять знамена Древлянского княжества.

– Кто знает, поверит ли Рогволод, что это Олег пожаловал? – спросил воеводу.

– Пустое. Возьмем Полоцк на щит и заставим поверить. Вон уже виден Рогволод с дружиной, – указал рукой впереди себя Добран. – Видимо гонцы уже мчатся к Ярополку просить о помощи.

– Это да, – согласился Владимир, всматриваясь на приближавшееся войско половчан.

Добран галопом помчался вдоль строя дружинников, громко выкрикивая:

– Други мои! Возьмем на щит Полоцк! Все богатства града ваши! Наберем холопов и наложниц! Первому, кто войдет в Полоцк, пожалую гривну!

Выехав на средину, воевода скомандовал:

– Сотники и десятники! Слушай мою команду! Копья к бою! Постоим же мужественно, братья и дружина, за князя нашего!

И ринулась конница на неприятеля, выставив копья и обнажив мечи. И вклинилась дружина Новгородская в самую гущу половецкого войска. Храбро сражались обе стороны – и защитники, и нападавшие.

Рогволод, князь Полоцкий, вышел на бой с сыновьями, защищая семью и народ свой.

Удивился князь, увидев под знаменами Древлянскими Владимира Светославовича. Но думать об этом не время было. Сильно теснили воины Новгородские, отчаянно рубились, словно берсерки вырвавшиеся из ада. Битва длилась весь день.

И к вечеру одолел Владимир Рогволода. Пленил его, и двоих сыновей княжих.

Скоро от славного града Полоцка осталось только пепелище. На месте Кривичской столицы валялись тела жестоко вырезанных мужчин, и витал душераздирающий плач пленниц, которых ждали невольничьи Византийские рынки.

Двор князя Полоцкого Рогволода был усеян мужскими и женскими телами, утопающими в собственной крови. Посреди двора стоял связанный князь и двое его сыновей, рядом – жена, крепко прижимая к себе дочь Рогнеду. Со всех сторон их окружали воины из личной Добрановой сотни.

Владимир подошел к Рогнеде и, взяв девушку за подбородок, невольно залюбовался девственной красотою княжны.

– Хороша, – причмокнул языком Владимир. – Недаром Ярополк потерял голову от такой красы. Пойдешь за меня? – спросил неожиданно.

Глаза молодой половчанки пылали ненавистью. Она смело смотрела в лицо завоевателя и, не колеблясь, презрительно сказала сквозь зубы:

– Как смеешь ты, хазарский выродок, дотрагиваться до меня, высокородной княжны? Изыди, нечисть! Рабичич подлый!

От таких слов и без того красное лицо Владимира побагровело еще больше. Затем сделалось мертвенно бледным. От охватившей его ярости он начал задыхаться. Бросив грубо гордячку наземь, Владимир принялся избивать ее ногами.

– Ах ты тварь половецкая! Я, великий каган! Сейчас ты станешь моей рабыней! А ну, держи ее крепче, Добран!

Воевода мигом выполнил приказ, скрутив Рогнеде руки и уложив несчастную на спину, он заставил ее изогнуться от боли.

Владимир вынул поясной кинжал и разрезал одежды на девушке, пока та не осталась совсем нагая.

– Гляди, князь Полоцкий, что я сейчас сделаю с твоей высокородной дочерью! Смотрите все семейство, пока еще живы!

Выкрикнув сие, он принялся насиловать красавицу княжну. Сцепив зубы, Рогнеда не издала ни звука, пока длилось это мучительное надругательство. Отвернув голову, девушка зажмурила глаза, пока девственная кровь вытекала на землю. Княжна уже не чувствовала боли, она лишилась чувств…

Закончив издевательство и удовлетворив свою животную похоть, Владимир приказал Добрану:

– Приведи ее в чувство. Сделаю из нее жену-наложницу, чтобы постоянно напоминать, кто из нас есть каган! А этих, – кивнул в сторону Рогволода и его семейства, – на мечи. Всех!

Очнувшаяся Рогнеда, обезсилев, лежала нагая, глядя сквозь затуманенный взор, как воины Владимира рубили ее отца, братьев и родную мать. Она видела, как валились родительские тела, и как один за другим падали обезглавленные юные княжичи.

Беззвучный крик вырвался из уст красавицы княжны, и она вновь потеряла сознание.

Владимир, с видимым равнодушием, наблюдал за тем, как юную Рогнеду грубо подхватили дружинники, и завернув кое— как в тряпье, закинули на обозную телегу.

Весь Полоцк пылал. Черный ядовитый дым выедал глаза. В воздухе чувствовался запах жаренного человечьего мяса.