Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

Веточка хрустнет едва слышно, тростник еле дрогнет, а Робин уже видит и слышит, стрелы наготове держит

Бесполезно было королевским лесничим выследить Робина.

Однажды мальчик задал вопрос отцу своему Вилли:

– Досточтимый отец, почему мы прячемся в лесах, а не живем, как остальные люди в селении? Кто хочет причинить нам горе и почему?

– Сын мой юный, много обидчиков у нас.

И вот Вилли протянул правую руку, начал загибать на ней пальцы. Один палец прижал к ладони:

– Буду перечислять тебе притеснителей наших, а ты смотри на мои пальцы. Самые первые наши обидчики – нормандские рыцари, принцы и короли. Несколько веков тому назад приплыли они из – за моря на многих кораблях и завоевали нашу Англию. Огнем и мечом прошли по стране, все сжигая на пути, убивая наших людей. Потому что считали нас хуже свиней. А нормандский король объявил все наши красивые вольные леса своей собственностью, заповедниками – уж очень любит он и его рыцари охоту. И никто теперь не смеет охотиться в лесах, ни один простой йомен, а то язык ножом отрежут, отрцбят топором руку или ногу, могут и на виселицу вздернуть…

На правой руке Вилли потянул второй палец, с силой пригнул его к ладони:

– Вторые наши враги, кровные враги – королевские лесничие. Бегают он по лесам, как псы гончие, шныряют под каждый куст и отслеживают нас, вольных стрелков, как диких зверей. «Волчья голова» – так окрестили меня лесничие.

Все пальцы загнул отец Робина, и на правой, и на левой руке:

– Запомни, сынок, вот сколько у нас обидчиков: шерифы, стражники, судьи, толстопузые монахи, управители поместий, доносчики, кровопийцы – ростовщики…

Запнулся Вилли, с недоумением смотрит на руки – пальцы все перегнул, а счета еще и конца нет. Весело ответил Робин:

– Отец, а про пальцы на ногах ты забыл? Но знай, пусть врагов будет больше, чем пальцев у тебя на руках и ногах, даже больше, чем деревьев в лесу, и тогда я не дрогну, нет страха у меня, пока со мной ты, лук и стрелы.

Так они и беседовали, вольный стрелок Вилли и его юный отважный сын.

Прошло время, повзрослел Робин и стал тоже вольным стрелком. Шли к нему друг за другом в Шервудский лес отчаянные и смелые люди. Одни бежали от неволи, другие от голода. Кто – то хотел отомстить ненавистным обидчикам. Непрерывно росла дружина вольных стрелков, наполняя чащи леса звуком труб, лязгом оружия.

Признала дружина предводителем своим Робина Гуда, назначила первым помощником Маленького Джона, как бы в легкую насмешку – силача высоченного роста.

Встретился он однажды случайно с Робином на мосту через реку. Ни один не желал уступить проход другому. Схватились между собой силачи, у каждого тяжелая дубина, так и мелькают дубины в воздухе. Никто не побеждает, устали махать дубинами, опустили их – засмеялись оба удальца и с той драчливой поры стали друзьями на всю жизнь.

Появился в дружине Робина Гуда беглый монах – отец Тук. Любил поспать, много поесть, так и окрестили его обжорой, но любой рукопашный бой выигрывал.

Много еще молодцов, смелых и бесстрашных, было в дружине Робина Гуда.

Много разных историй сохранилось о Робине Гуде и его удалых дружинниках.

Приведу одну из них.

Шервудский лес расположен недалеко от города Ноттингем с его мощными башнями, белыми, как первый зимний снег, стенами. Правит в нем королевский шериф – самый злейший и заклятый враг Робина Гуда. Удалось ему полонить трех лесных стрелков из дружины Робина Гуда, замыслил королевский шериф гнусное дело – вздернуть их на виселице.

– Надо спасти наших товарищей, – сказал Робин Гуд. – Требуется разведать, какие замки у темниц и сколько воинов их охраняет.

Размышляет дружина вольных стрелков, как пробраться в Ноттингем неузнанным?

Неожиданно раздался дробных топот копыт. Это ехал некий всадник на маленькой гнедой кобыле. Болтались привязанные к седлу тяжелые плотные мешки.

– Эй, проезжий, добрый день! – громко закричал Робин Гуд. —Как я понимаю, случай послал мне помощника. Говори: кто ты, откуда и куда путь держишь?

– Да что ты ко мне пристал! Мне нет дела до тебя. Мясом приторговываю, вот в город Ноттингем везу. Тороплюсь, день сегодня базарный, надо вовремя приехать, да говядиной моей расторговаться.

– Эк, торопливый такой, погоди, может ты уже и приехал на базар и нашел для себя покупателя. Давай – ка я куплю у тебя весь товар вместе с кобылой твоей. Цену дам хорошую. И еще одну просьбу выполни: отдай мне свое платье, а я тебе – свое передам.