Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

Как бы не расходились во мнениях о подлинном имени капитана, в одном согласны все: был капитан гордый, упрямый, умный человек. Не отыскался бы еще такой моряк, который так уверенно разбирался бы в движении ветров, временах прилива и отлива. Нередко, гордо подняв голову, хвалился он, что нет такой волны в семи морях и океанах, на которое бы не поднялось его судно.

Но был также этот капитан самым злым и самым яростным человеком на свете. Любой шторм покорялся ему, любые свирепые ветра утихали при нем. Говорили, что не обходится он без толстой плети со свинцовым шариком на конце, укрощая ее ударом самые гневные бури. А когда сверкает гроза, то рыжая борода вспыхивает ярким огнем, освещая верный путь кораблю.

В каких только водах не плавал его корабль! Встречали его и в далекой Яве, и у берегов Индии, и у самих Антильских островов. Какое – неведомое чудо оберегало корабль Летучего голландца: там, где налетали на скалы и разбивались другие корабли, его судно благополучно миновало гиблые места, оставалось целым и невредимым – ни пробоины, ни вмятины на днище. Как будто корабль заговорен, и не страшны ему опасности: ни свирепые бури, ни крутящиеся водовороты, ни скрытые подводные рифы. Повсюду сопровождала капитана необыкновенная удача, которая не выпадала ни одному моряку. Все порты двух полушарий наизусть знали его имя. Тщеславие и гордость всегда были в нем, как ветра в море, как и дьявол, не брезговал золотом, но слава и победы были для него выше золота.

И, конечно, под стать капитану был подобран экипаж: убийцы, головорезы, словом – отпетые мерзавцы. Ни один честный моряк не пошел бы служить под началом такого капитана! Уже одно его имя наводило панику и ужас.

Капитан на все зарабатывал деньги: возил и перец, и корицу, и шелка, не брезговал и живым товаром. Рабов набивал в трюмы, как селедку в бочки: нечем было дышать, рабы, как мухи, вымирали от духоты, болезней и голода.

Но не горевал по этому поводу капитан. Нет беды! Мертвых за борт! Даже если в живых останется только половина, все равно продажа сулит ему выгодный барыш.

Всегда рядом с кораблем плыли акулы, знали, что есть чем поживится с корабля, жирели буквально при каждом походе.

– Мои хорошие друзья, славные вы рыбешки! – любил говорить капитан этим морским чудовищам. – Сегодня вы сыты. Такая же пирушка ждет вас и завтра.

Ходили слухи, что не прочь он напасть на мирные торговые суда; поднимал черный флаг и пускал корабль ко дну, не оставляя ни одного живого свидетеля.

В портовых городках к нему относились как к большому господину. Когда капитан проходил по узким длинным уличкам, все матрос снимали шапки с голов и нагибали спины, даже старые моряки. Не наклонился вовремя, испытаешь на себе удары его знаменитой тяжелой плети.

А что творилось в кабаках, когда он вваливался туда со своей крикливой командой? Кабак вымирал мгновенно, посетители пробкой из шампанского вылетали на улицу, лишь бы поскорей подобру —поздорову с глаз чертова капитана убраться. Умолкали наглые посетители с пудовыми кулачищами, разом скисали, становились незаметными.

Хозяина при виде капитан начал бить озноб, тряслись все до одной поджилки. Непомерно проворным становился он в этот миг, легко двигался среди бочек с пивом и вином. Повиновался одному взгляду капитана, подлетал к нему с быстротой молодого оленя. Стаскивал хозяин на стол капитана и его команды лучшие вина, свежее пиво, поджаренных индеек и каплунов. Какая там оплата? Остаться бы живым?

Выпивал капитан несколько бокалов дорого вина, откусывал золотистые куски дичи, затем зажигал свою длинную трубку, и при пугливом мерцании тусклых свечей, пуская в потолок кольцами дым, начинал свои удивительные рассказы.

Вот ведет он корабль через частокол вздыбленных рифов, могучие волны обрушиваются будто бы с небес на корабль, рухнула и разнесена в щепы фок – мачта , но он все равно вывел корабль невредимым из такого гиблого мечта.

А вот его корабль пробрался на север, едва не затерт льдами. И вдруг он видит, как мимо его корабля проплыла трехмачтовая шхуна, была он вмерзшей в айсберг. На мачтах висели люди, как гроздья винограда, взывали о помощи. Разве не дрогнет сердце обычного человека при таком душераздирающей картине? Но только на Летучего голландца. Нет, он не повернет назад, не поспешить на помощь. Три матроса его команды сошли с ума; недолго думая, он нашел для них лечение: сбросил за борт, в ледяную воду.