Владимир Леонов - Великие легенды Европы. От Соломона до Кончиты

Молодая девушка и дуэнья, сидевшие в карете, обе вскрикнули от испуга.

– Не пугайтесь, благородные дамы, – насколько мог успокаивал их дон Жуан. – Я не разбойник и не насильник. Это за мной по пятам гонятся наемные головорезы, и мне грозит от них верная смерть. Но если я опасен для вас, то скажите слово, и я выпрыгну из кареты.

После этих слов, молодая дама почувствовала жалость к нежданному гостю и крикнула кучеру, который придержал коней:

– Гони во весь опор! И как можно быстрее!

При звуке этого знакомого голоса дон Жуан вздрогнул. Донна Анна…

Да, то была донна Анна! Словно пораженный молнией, он онемел, не мог сразу найти слова, чтоб выразить одновременно и чувство восхищения и чувство благодарности.

– Вы спасены, сеньор, от рук злодеев. Выходите из кареты, уже людная улица. Лихие люди отстали, и вам ничто не грозит. За смерть моего отца я должна была вонзить вам в сердце кинжал. Но я не буду марать свои руки. Пусть само небо покарает вас.

Кучер, повинуясь требованию хозяйки, остановил коней. Дон Жуан открыл дверцу и, прежде чем выйти из нее, оглянулся на донну Анну. Яркие факелы стражников освещали ее лицо. И ясно увидел дон Жуан: он была совершенной красоты. Дверцы захлопнулась, и карета повезла донну Анну навсегда от него…

Оцепенение, напавшее на дона Жуана, с трудом прошло, и он тяжелыми шагами направился домой. Вот и дом. Не успел он открыть двери, как вбежал молодой паж и начал горделиво рассказывать челяди чудеса о своей храбрости – запросто наколол на шпагу трех головорезов, а остальные в страхе разбежались.

Сел за стол уставший дон Жуан и велел подать себе ужин, проклиная свое одиночество. Оно столько мыслей нагоняло в голову! Паж еще дрожащей от пережитого рукой налил вина в бокал и зажег восковые свечи.

«Какое чудо мне достать, – думал дон Жуан, опираясь в задумчивости локтями на стол, – чтобы прелестная донна Анна меня простила… А зачем, какой прок, пользы никакой! Я теперь не смогу любить по – настоящему. В груди у меня один холод, нет никакой радости для сердца: слишком много страшных дел совершил я. Я превратился в камень, который сорвался с крутого склона, и уже никогда не вернется к самому началу, к своей вершине! И жизнь без донны Анна – не жизнь для меня. Лучше смерть… Рассказывали мне, что пираты заставляют свою жертву пройти по доске, висящей над морем, прежде чем сбросить их в буйное море. Вот и я сам погнал себя на верную погибель. Вот он – конец доски, моей жизни».

Где – то внизу на улице возле входных дверей неожиданно раздался какой – то непонятный шум. Казалось, что в дверь бьют тяжелым молотом. Испуганные голоса, торопливый топот ног.

Дон Жуан нетерпеливо ждал слугу, чтобы узнать, какая еще отчаянная ватага посмела ломать двери его дома?

Вбежал в комнату привратник и заплетающимся от испуга голосом сказал:

– Мой господин, в дом стучится какой – то непонятный гость… Только не человек он сеньор, а он каменный. Ей – богу, как на духу, я не пьян! Другие слуги как увидели этого каменного гостя, так разбежались все. Словно мыши, шмыгнули по лестнице вверх. А мне этот каменный идол говорит, будто вы его пригласил на ужин. И как грохнет своим каменным кулачищем по двери, чуть в щепки оно не разлетелось. Вот тебе крест, мой сеньор, не пьян я…

– И то верно, я пригласил его, – ответил дон Жуан спокойным твердым голосом. – Вернись назад, отдай Каменному командору низкий поклон и проводи ко мне. А ты, мой паж, возьми подсвечник и освещай гостю ступеньки лестницы! Не стойте! Идите, и сделайте так, как я вам говорю!

Привратник и паж, получив задание, вышли из комнаты.

Но вот что – то с грохотом покатилось по ступеням мраморной лестницы. Верно, это паж спьяну выпустил подсвечник из ослабевших рук.

Рядом с комнатой дон Жуана зазвучали мерные и тяжелые шаги, как будто шагал по коридору в ногу целый отряд вооруженных воинов. Стоявшая на стол посуда запрыгала, зазвенела, кубки и бокалы опрокинулись.

Вбежал перепуганный паж:

– Убегайте, сеньор, спасайтесь, если вам дорога жизнь! Каменный гость идет за вами, он уже на пороге…

– Пусть проходит, – с какой – то злорадной улыбкой ответил дон Жуан. – Мне уже все равно!

От мощного удара дверь распахнулась с такой силой, что одна ее половина соскочила со створок и рухнула с грохотом.

Неторопливо ступая громадными плоскими ступнями, в комнату величественно буквально вплыла статуя командора. Свечи опрокинулись на бок, и огни погасли, превратившись в синие дымные языки.