Уилбур Смит - Триумф солнца

– Ты думаешь, это правда?

– Если ложь, то слишком жестокая. Вряд ли Китаец Гордон пойдет на это. Он способен на многие гадости, но плюет на чувства и настроения других людей и не стал бы врать им об этом.

Ребекка сделала вид, что внимательно перечитывает бюллетень, но мысли ее были заняты совсем другим. Если экспедиционный корпус действительно одержал победу над дервишами и сейчас приближается к Хартуму, то надо ли так спешить с Райдером Кортни? Будет ли это правильным шагом с ее стороны? Ведь став его женой, она обречет себя на пожизненное прозябание в этой дикой и жуткой стране. Никогда больше не увидит зеленых полей Англии, не окажется в обществе образованных и цивилизованных людей. Так ли велика необходимость выходить замуж за приятного и в высшей степени заботливого человека, которого она на самом деле не любит?

– Правда это или нет, – рассудительно заметил Райдер, – мы скоро узнаем. Как бы там ни было, ты все равно останешься моей невестой. «Ибис» стоит под парами, а его трюмы заполнены товарами… – Он запнулся и пристально посмотрел ей в глаза. – Что случилось, дорогая? Тебя что-то тревожит?

– Я еще не ответила на твой вопрос, – напомнила она, опуская глаза.

– О, если дело только в этом, я могу повторить его и дождаться формального согласия, – улыбнулся он. – Ребекка Хелен Бенбрук, готовы ли вы видеть меня, Райдера Кортни, своим законным мужем?

– Если честно, – смущенно пробормотала Ребекка, – я не знаю. – Эти слова повергли Райдера в оцепенение. – Пожалуйста, дайте мне немного времени, чтобы обдумать ваше предложение! Это очень важное решение, и я не хотела бы принимать его впопыхах…

В этот судьбоносный момент, способный изменить всю ее жизнь, в голову неожиданно пришла странная мысль. Если экспедиционный корпус действительно войдет в город в ближайшие дни, будет ли там Пенрод Баллантайн? Она постаралась отогнать искушение, давно уже решив, что вне зависимости от обстоятельств он никогда не станет играть в ее жизни сколько-нибудь заметной роли. Она уже сделала одну ошибку, доверившись ему, а сейчас пусть идет к своей арабской женщине с ее дикарскими привычками. Правда, это вряд ли могло утешить, поскольку образ Пенрода преследовал ее каждый божий день, не оставляя в покое даже когда она возвращалась домой после тяжкого трудового дня на фабрике Райдера.

Сэру Чарлзу Уилсону понадобилось несколько дней, чтобы перетащить в лагерь всех раненых, грузы и караван верблюдов. Одновременно он укреплял стоянку на берегу Нила чуть ниже Метеммы, приказав установить пулеметы для прикрытия всех подходов и возвести защитную стену высотой не менее шести футов.

На третий день после тяжелого сражения с дервишами главный врач экспедиционного корпуса доложил ему, что у генерала Стюарта началась гангрена. Уилсон поспешил в походный лазарет, расположенный в большой брезентовой палатке, и сразу ощутил сладковатый запах гниющей плоти. Генерал Стюарт лежал под москитной сеткой, обливаясь потом, а на сетке копошились огромные мухи в тщетных попытках проникнуть к гноящейся ране.

– Мне удалось вынуть пулю, – объяснил хирург и понизил голос, чтобы его не услышал раненый генерал. – Гангрена развивается стремительно, сэр. Боюсь, у нас нет никакой надежды… или по крайней мере очень маленькая.

Стюарт бредил, и когда Уилсон подошел к его больничной кровати, перепутал его с генералом Гордоном.

– Слава Богу, что мы успели, Гордон. Было время, когда я начал сомневаться в этом. Примите мои искренние поздравления – благодаря вашей храбрости и решительности был спасен Хартум. Вами всегда будут гордиться ее величество и подданные Британской империи.

– Я Чарлз Уилсон, а не Чарлз Гордон, – осторожно поправил Уилсон.

Стюарт долго смотрел на него с недоумением, потом просунул руку под москитную сетку и сжал его пальцы.

– О, Чарлз, прекрасная работа! Я всегда знал, что вам можно доверить серьезное дело и вы с честью выполните свой долг. А где Гордон? Попросите его немедленно прийти ко мне. Я хочу лично его поздравить.

Уилсон освободил свою руку и повернулся к доктору.

– Вы даете генералу успокоительное? Насколько я понимаю, ему нельзя так волноваться.

– Я прописал десять капель настойки опия каждые два часа, и хотя гангрена прогрессирует, он не чувствует сильной боли.

– Я отправлю его в Асуан на первом же пароходе. Вероятно, это произойдет через два или три дня.

– Два или три дня? – выкрикнул Стюарт, уловив только эти последние слова. – Зачем нам посылать Гордона в Асуан? И почему через два или три дня? Отвечайте!