Уилбур Смит - Триумф солнца

Пенрод поцеловал ее в губы и стал осыпать поцелуями шею и груди. Никогда еще она не испытывала таких противоречивых ощущений. Вдыхая, он обдавал ее прохладной, а потом словно обжигал жаром при выдохе. Губы его были то мягкими, горячими и влажными, то вдруг становились твердыми, холодными и сухими. И язык сперва казался ей тонким и острым, но уже через мгновение вдруг становился большим и нежным, как у кошки, которая слизывает с тарелки сметану.

Он продолжал страстно целовать Ребекку, пока она не почувствовала тупую боль внизу живота. Тогда он подхватил ее на руки и понес на кровать, положив на простыни, словно самое драгоценное и хрупкое существо в мире. Пенрод расстегнул несколько пуговиц на рубашке, наклонился над масляной лампой и задул огонек.

– Нет! – решительно воспротивилась Ребекка. – Не надо гасить свет. Ты уже видел меня, а теперь я хочу видеть тебя.

Она сама не верила, что осмелилась произнести такие слова, но он уже медленно снимал рубашку, а потом и бриджи. Его кожа была гладкой и ослепительно белой в местах, укрытых от солнца. Тугие мышцы на руках и груди говорили о большой физической силе и играли, когда он раздевался. Она помнила его обнаженным в ту памятную ночь и была уверена, что этот образ останется с ней навсегда. Но такого еще не видела и была так потрясена, что даже прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от удивления. Он подошел к кровати и встал над ней на колени.

– Пожалуйста, не делай мне больно, – взмолилась Ребекка.

– Я скорее умру, чем причиню тебе боль…

Она закрыла глаза и испугалась, что что-то разорвется в ее теле, когда он вошел в нее. Внутри ее нарастало странное сопротивление, но Ребекка уже не могла подчиняться этому чувству.

Она понимала, что поступает неправильно, однако покорно принимала происходящее. Пенрод начал ритмично двигаться, и девушка отвечала ему своими телодвижениями. Вдруг она ощутила резкую боль, но та быстро исчезла, уступив место неописуемому блаженству. Они слились в единое целое, все ускоряя темп, пока Пенрод не излил в нее свое семя. И в этот момент Ребекка испытала неведомое прежде чувство освобождения и восторга. Она выгнулась дугой и чуть было не закричала во весь голос, но вместо этого впилась зубами ему в шею.

– Останься со мной, – тихо попросила она, когда чуть позже он вскочил с кровати и стал быстро одеваться. – Не оставляй меня так быстро.

– Ты же знаешь, что я не могу себе этого позволить, – ответил Пенрод. – Уже поздно, скоро наступит рассвет и в доме появится прислуга.

– Когда ты уезжаешь?

Он замер, так и не застегнув рубашку, и мрачно спросил:

– А кто тебе сказал, что я должен уехать? – Но она лишь покачала головой. – Это опасная информация, Бекки. Если об этом узнают наши противники, может оборваться не только моя жизнь, но и многих других людей.

– Я не скажу об этом ни единой живой душе, – горестно пообещала она. – Но я буду скучать по тебе…

Ребекка хотела услышать от него клятвенное обещание, что он непременно вернется к ней. Отец сказал, что лодка уходит сегодня ночью и на военных нельзя полагаться. А ей не хотелось, чтобы все случилось именно так.

Пенрод только пожал плечами.

– Обещаешь, что вернешься сюда? – взмолилась она. Капитан подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее в губы. – Обещаешь? – повторила Ребекка.

– Я никогда не даю пустых обещаний, – ответил он и быстро покинул комнату.

Ребекка почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, но усилием воли взяла себя в руки.

«Ни за что не заплачу!» И, несмотря на тревогу и щемящую боль в сердце, быстро уснула глубоким сном.

Проснулась она от артиллерийских залпов, но снаряды рвались на территории порта, где недавно была отбита атака дервишей. Похоже, они вымещали на горожанах свою злобу. Шторы в ее спальне были раздвинуты, и комнату заливал солнечный свет. Назира суетливо убирала какие-то вещи.

– Уже девятый час, Джамаль, – проворчала служанка, когда Ребекка подняла голову с подушки. – Твои маленькие сестры ушли на работу два часа назад. Я нагрела тебе воды и приготовила синюю юбку.

Еще не проснувшись окончательно, Ребекка выскользнула из-под одеяла. Назира удивленно уставилась на нее, и девушка невинно потупила глаза.

– Ты смотришь на меня так, будто увидела перед собой страшного джинна. Первый раз видишь меня голой? – Она поспешно скрылась в ванной комнате и быстро наполнила ванну горячей водой.

Назира долго смотрела ей вслед, недовольно поджав губы. Сорвав с кровати простыню, она с ужасом уставилась на небольшое красное пятно и сразу поняла, что менструация здесь ни при чем. Да и месячные у нее были двенадцать дней назад, а для нового цикла еще рано.