Хайнц Конзалик - Операция «Дельфин»

– Какая прелесть! И все же, Блэки, я вынуждена вас огорчить, – сказала Хелен, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. – Вы тратите такие деньги, а розы в этом климате вянут уже к вечеру.

– Но зато я сумел заставить вас улыбнуться и увидел, как сияют ваши глаза. Поверьте, за это не жалко и целое состояние отдать! – Он поцеловал Хелен руку, и она опять поразилась, до чего же он тактично себя ведет. Она бы не стала отворачиваться, попытайся он поцеловать ее в щеку или даже в губы. А то, что он этого не делал, служило доказательством его глубокого уважения к ней, однако ей было бы приятно, если бы Фишер теперь, после их шестой встречи, вел себя более раскованно.

Хелен ломала голову, пытаясь понять его. Преуспевающий делец, от которого сбежала жена, ибо он хотел добиться чересчур многого. Усталый, измученный и в чем-то очень беспомощный человек, который купил виллу близ Майами и полностью перестроил ее, готовясь начать жизнь сначала и попытаться сделать ее более счастливой. Боль, причиненная первой женой, до сих пор сидит в нем, из-за этого он осторожен с женщинами, и со мной тоже, думала Хелен, и скептически относится к ним. И ведет он себя так бойко лишь потому, что хочет тем самым скрыть свои комплексы. Она как психолог, это сразу почувствовала…

Когда они направились в бар, он поставил роскошный букет в огромную хрустальную вазу. Официант по его просьбе заранее принес ее сюда, и Хелен кокетливо приколола к волосам цветок. Все это время доктор Дэвид Абрахам Кларк неторопливо прохаживался по огромному холлу и, глядя в зеркальные стекла витрин магазинов, незаметно наблюдал за своими подопечными.

Когда они направились в бар, он не пошел вслед за ними, а мерными шагами направился к телефонной кабинке, вошел внутрь и набрал номер. Сказал несколько слов, вышел и попытался найти в ресторане «Морской дворец» свободный столик, сидя за которым ему было бы удобно наблюдать за заранее заказанным Фишером столиком. На нем уже стояла хрустальная ваза с огромным букетом желтых роз.

Дэвид Абрахам посидел немного со стаканом «Кампари», смешанного с апельсиновым соком, тщательно изучил меню, где хорошо знакомым ему блюдам были даны совершенно невероятные названия. Так, шницель по-венски назывался «Телячий вальс Иоганна Штрауса». И любого жителя Вены наверняка бы удар хватил от такого переименования. Затем он взял карточку вин, в которой, помимо всего прочего, «Рейнишес зонненнтропфхен» превозносилось как одно из лучших немецких вин.

Наконец появились Хелен и Фишер, и Кларка очень огорчило то, что она держала его под руку. Она смеялась, откинув голову назад, и просто сияла от счастья. Стоило Хелен и Фишеру сесть за столик, как возле них тут же засуетились трое официантов. Мистера Фишера здесь, видимо, очень уважали.

Ужин Фишер начал с аперитива – шампанского, немало поразив тем самым Дэвида Абрахама. «А парень-то не прост, – подумал он. – И вовсю деньгами сорит. Странно, конечно, но, может быть, Хелен ему действительно дорога».

Сам Кларк заказал довольно скромный ужин с калифорнийским вином, и поэтому столик его обслуживал всего лишь один официант, всячески демонстрировавший свое пренебрежительное отношение к нему. Кларк был негр, а в южных штатах до сих пор белый человек испытывает душевные муки, когда ему приходится обслуживать чернокожего и называть его «сэр». Но Кларк даже бровью не повел, он с детства привык к такому обращению. Даже когда он появлялся на официальных научных конгрессах с металлической табличкой на лацкане «Доктор Д. А. Кларк», то все равно чувствовал: многие просто не в состоянии примириться с тем, что он полноценный человек и пользуется такими же правами, как и они.

– Сегодня для меня что-то вроде премьеры, – сказал Фишер после того, как они выпили по бокалу шампанского. – Сделал как бы первый шаг к новой жизни.

– Подробнее, пожалуйста, Блэки! – ответила Хелен и опять почувствовала, как у нее забилось сердце. Такого рода высказывания были ей хорошо знакомы – большинство мужчин именно так начинают разговор о своих проблемах и долго ходят вокруг да около, выражаются сложно и витиевато, хотя обо всем можно сказать в двух словах.

Однако Вилл Фишер совершенно не походил на них.

– Мой дом в общем-то готов, – без всяких обиняков заявил он. – И я уже могу принимать в нем гостей. Разумеется, это холостяцкое жилье – ничто там не согрето теплом женской души. Нет того, что может дать лишь присутствие женщины. И все же, как мне кажется, я построил красивый дом. – Он в упор посмотрел на Хелен, и та приложила усилия, чтобы выдержать взгляд его больших черных глаз. – Я бы очень хотел показать его вам, Хелен.