Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

— Что ты там несешь? — вслушался Хаммон. — Он же помирает.

— Он умрет. Тело умрет, — кивнул Айят. — Сядь там, бери его руку.

— А делать чего?

— Ничего. Просто сидеть и держать.

Элинор пришел в себя и повел зрачками. Кровь снова выступила из носа и на губах:

— Кто тут?

— Кристи! Мы это! Не дури! Мы здесь!

— Ничего не вижу, темно и холодно.

— Давай включу отоп…

Айят резко перебил его:

— Хаммон! Не двигайся, держи его!

— Да ты же видишь, руки как лед. Он помирает!

— Да, я же сказал!

— Нэфри вернулась, или мне почудилось? — через силу спросил Элинор, и темно-багровая струйка покатилась на подушку из угла рта. — Вы тут?

— Вернулась. Мы тут, мы ведь держим тебя за руки, Кристи!

— Да я уже не чувствую рук, — пробормотал он, пытаясь улыбнуться. — Только болит все внутри… Но это не…

Тело его вдруг сжалось, стало каменным, и, не выдержав дикой боли, он сдавленно закричал.

— Святой Доэтерий! — едва не рыдая, простонал Хаммон. — Что я наделал?!

— Кри! — вдруг воскликнул Айят на кванторлингве. — Кри, ты слышишь меня?

— Эфий? Где ты? — но судорога снова сдавила задыхающегося Элинора пыточными обручами. — Я брежу? Это бред?

— Кри, уходи из тела, уходи сейчас же! Ты нужен Нэфри и Ноиро там — иди к ним, иди за мной, я веду!

Слушая их крики, старик не выдержал и завопил:

— Да что вы делаете?!

Но Элинор и Айят одновременно лишились сознания.

И перед Междумирьем Нэфри призвала все свое самообладание, чтобы выполнить то, чему учил ее Форгос, и то, от чего отказался отец, решив, будто бы это невозможно.

Она чувствовала, как становится черной дырой и как гаснет, растворяясь в мнимой сингулярности, ее золотисто-огненная сущность. Но — Святой Доэтерий! — это было так больно! Нэфри никогда не думала, что быть не тем, кто ты есть на самом деле — это такая невыносимая пытка.

Истошно закричав, она разломала реальность и вылетела в промежуток между мирами. Здесь, в синей мгле, высились гигантские пылевые колонны с тусклыми фонариками зарождающихся звезд внутри. Здесь было еще страшнее, чем в серебристых небесах над вращавшейся воронкой.

То, что Соглядатаи узнали о вторжении, она поняла, ощутив погоню, но мчалась вперед, боясь отвлечься и рассмотреть внимательно. Нэфри видела все вокруг — и позади, и сверху, и снизу, все одновременно, однако смутно и смазанно, стремясь лишь вперед. Преследователи настигали и вот уже стали окружать.

Она завыла от отчаяния и приготовилась биться до последнего, останавливаясь между колоннами и делая вид, будто тянет в себя вещество, как всякая черная дыра.

Но что это? Вокруг были двенадцать и…

«Учитель!»

Незнакомец сидел верхом на гигантском соколе, и впервые капюшон был скинут с его головы. Длинные серебристые волосы светились в синем вакууме, а лицо было точно таким же, как в том мире.

«Нас выпустили за тобой Соглядатаи, бейся! — шепнула ей мысль Та-Дюлатара. — И подпусти меня к себе!»

«Так значит, они обманулись!» — восторжествовала она.

«Да».

Нэфри стала тянуть в себя силы двенадцати, а те, шутя, принялись заковывать ее в броню Благословения и спрашивать, где она была так долго и почему ее память показывает такие странные картины. Тем временем сокол подлетел вплотную к «черной дыре», и Незнакомец что-то извлек из складок балахона.

«Умирать должен кто-то один. Это неприятно. Пусть лучше это будет со мной, мне не привыкать, — подумал он. — Летим туда, к Обелиску. Держи свой пропуск в мир иной!»

И, вернувшись в земной облик на перекидном мосту надо рвом, Нэфри увидела в своей ладони обыкновенную пуговицу.

— Что это? — спросила она вслух.

Учитель и Айят стояли перед ней такими же, какими она только что видела их в физическом мире, только у Кристиана не было никаких ожогов от облучения. Двенадцать союзников остались ждать по ту сторону рва.

— Сейчас там начнется очень серьезное сражение, — сказал Элинор, хмурясь. — Тебе надо успеть вызволить Ноиро — позови Аучар.

— Аучар?

— Позови Аучар и веди Ноиро прочь из Междумирья, мы вас прикроем.

— Да, хорошо. А тебя я рада увидеть вновь, — и она легонько толкнула локтем улыбнувшегося Айята.

Едва «пуговица» утопла в углублении у ворот, Обелиск раскрылся и поглотил Нэфри. Она видела только фиолетовый туман и блуждала в неизвестности, пока на память не пришли слова Элинора.

— Аучар! Ноиро!

Туман стек в пропасть. Перед девушкой открылась просека посреди загадочного ночного леса, и где-то там, в конце, мерцал влекущий свет. Она ступила было в тоннель из переплетенных древесных веток, но ее оттолкнули обратно.