Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

Когда взошла луна, девушка увидела знакомый по мыслям Учителя квартал, смятые сады, разоренные жилища. Это было так похоже на деревню Птичников после нападения племени Улаха… Нет, с обретением благ цивилизации люди не меняют своей сути…

Она подкатила к дому телеведущего, бросила машину, побежала через двор, и неожиданно для себя за поворотом увидела Всполоха, а возле него нескольких мужчин. На спине коня, крепко вцепившись в узду и гриву, ничком лежал какой-то человек.

— Я Нэфри, — сказала она, приближаясь.

Мужчины оглянулись. Она узнала Йвара Лада, Клива Матиуса, ребят-музыкантов, своего дядю Ноиро и Сэна Дэсвери.

— Нэфри! — обрадовался Ноиро Гиадо. — Святой Доэтерий, какая же это радость!

— Кто это? — она указала на странного всадника. — Что случилось?

Дядя пожал плечами.

Девушка подошла ко Всполоху, и тот покосился на нее большим маслянистым глазом, будто спрашивая: «Сама не видишь?» Если бы они не попрощались с Гатаро Форгосом несколько часов назад во Франтире, Нэфри подумала бы, что это он сам бессильно лежит сейчас на своенравном коне.

— Учитель!

— Не трогай меня, Нэфри, — попросил Та-Дюлатар, не раскрывая глаз. — Никто не прикасайтесь голыми руками…

— Живой! — с облегчением вздохнул Матиус. — Что с ним?

Нэфри ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и увидела юношу, который показался ей смутно знакомым. Парень слегка походил на Араго-Ястреба, и девушка поняла, что он из племени Птичников. Но тут было что-то еще — то, что она для себя звала отпечатком души…

Собравшись с силами, Та-Дюлатар съехал со спины Всполоха. Его тут же подхватили под руки крепыш-Камро и юный Птичник.

— Что с ним? — спросил уже дядя Нэфри.

— Радиация, — ответила девушка. — Он попал в зону облучения…

Ту-Эл Эгмон опустил глаза, так и не осмелившись подойти к ней и поздороваться.

— Идем, обрадуем Агатти! — Гиадо взял ее за руку.

Вслед за Та-Дюлатаром, Камро и Птичником они устремились к дому, где на веранде стояли встревоженные Агатти Иссет и незнакомый седой бородач.

— Мама! — Нэфри обогнала всех и бросилась к госпоже Иссет. — Не плачь, все хорошо, я вернулась, я вернулась!

— Нэфри! Ой!

— Что?

— Ноги не держат… Прости…

— Мам, ну что ты… — девушка крепче прижала ее к себе и стала целовать мокрые горячие щеки.

— Я уже не верила…

— А ведь Ту-Эл вам говорил! — бодро ввернул, проходя мимо них, Камро.

И тут Нэфри снова встретилась взглядом с юным дикарем из сельвы. Озарение окатило ее волной, а юноша слегка подмигнул — как тогда, у ТДМ в Пирамиде Путешествий.

— Эфий… — обомлев, прошептала она, но юноша и Камро уже уводили Учителя в дом.

— А ты, девонька, часом, ничего не забыла? — спросил седой бородатый старик, щурясь на нее. — Наверху твой Ноиро.

— Хаммон, — Эфий остановился в дверях и быстро что-то добавил на языке Птичников.

— Вот и я пригодился, — сказал старик. — А с Кристи что?

Эфий произнес что-то еще. Нэфри с тревогой посмотрела на свесившего голову Та-Дюлатара, который теперь даже не переставлял ноги, а просто волочил их за собой, и на Хаммона с вытянувшимся помрачневшим лицом. Так вот он кто, тот самый легендарный Фараон!

— Я могу помочь? — шепнула она юноше, но тот сначала приложил палец к губам, а потом указал им куда-то наверх. — Поняла.

Девушка взбежала на второй этаж. Горничная-блондинка показала ей нужную дверь и не без любопытства оглядела с головы до ног, прежде чем уйти.

Ноиро казался мертвым. Тело его было, как лед.

Нэфри и плакала, и гладила его по светлым волосам, и что-то шептала, сама не ведая что — оно приходило само, такими же волнами озарения, как она вспомнила Эфия. И казалось в приглушенном свете ночника, что кровь снова побежала по жилам Ноиро, озаряя лицо его жизнью, что вот-вот он раскроет глаза и улыбнется ей со словами: «Я разыграл тебя!»

Но так лишь казалось — она хотела видеть это.

«Явись!» — тихонько позвала девушка, однако ничего не произошло.

— Сначала я, теперь ты… Но я не отпущу тебя.

Нэфри заперла дверь и протянулась рядом с ним. Серая пустошь приняла ее в свое извечное безмолвие.

— Только ты, — сказал Айят, глядя на Хаммона. — Больше никто.

Тревожно поглядывая на лежащего Элинора, все вышли из комнаты, оставив их втроем. Кожа на лице и на руках лекаря была покрыта мелкой сыпью ожогов, глаза словно выцвели.

— Альфа и Омега, — юноша придвинул кресла к постели умирающего. — Альфа и Омега вместе.