Уилбур Смит - Когда пируют львы

– Кто, я?

– Да, да.

Шон нехотя поднялся.

– Как тебя зовут?

– Кортни.

– Сэр.

– Кортни, сэр.

Они смотрели друг на друга. Мистер Кларк ждал, когда Шон опустит глаза, но тот не опустил. «Изрядный шалопай, гораздо хуже, чем мне показалось сначала», – решил он и вслух сказал:

– Хорошо, садись.

Напряжение в комнате почти ощутимо спало. Шон чувствовал уважение других учеников – они гордились тем, как он себя вел. Шон почувствовал прикосновение к плечу. Это была Энн – она сидела за ним, так близко, насколько это было возможно. Обычно ее внимание раздражало его, но сегодня только усилило ощущение довольства собой.

Урок для Шона тянулся очень медленно. Он нарисовал на полях учебника ружье, потом тщательно стер рисунок и какое-то время наблюдал за Гарриком. Поглощенность брата заданием раздражала его.

– Зубрила, – прошептал он, но Гаррик не обратил на это внимания.

Шону стало скучно. Он беспокойно поерзал и посмотрел на шею Карла – там сидел спелый прыщ. Шон взял линейку, чтобы ткнуть в этот прыщ. Но не успел – Карл завел руку за плечо, словно собираясь почесаться, в его пальцах был листок бумаги. Шон опустил линейку и прочел записку.

На ней было написано лишь одно слово: «Москиты».

Шон улыбнулся. Его умение подражать гудению москитов было одной из причин ухода предыдущего учителя. Шесть месяцев старый Ящерица верил, что в классе есть москиты, потом еще шесть месяцев знал, что никаких москитов нет. Он испробовал все уловки, пытаясь найти преступника, и в конце концов это доконало его. Каждый раз, как только начиналось монотонное гудение, нервный тик на лице учителя становился все заметнее.

Шон откашлялся и загудел.

Класс мгновенно заполнился сдержанными смешками.

Все, включая Шона, уставились в книги. Рука мистера Кларка дрогнула – он что-то писал на доске, – потом спокойно продолжила выводить буквы.

Подражание было прекрасным: Шон, ослабляя и усиливая гудение, создавал впечатление, что комар летает по комнате. Единственный внешний признак причастности к происходящему – легкое дрожание горла.

Мистер Кларк закончил писать и повернулся лицом к классу.

Шон не допустил ошибки – он не прекратил гудеть и позволил комару полетать еще немного, прежде чем сесть.

Мистер Кларк покинул свой помост и двинулся по ряду, самому дальнему от Шона. Раз или два учитель останавливался, проверяя работу учеников. Он дошел до конца класса и направился назад по ряду Шона. Задержался у парты Энн.

– Не обязательно делать такую петлю у «л», – произнес он. – Я тебе покажу. – Он взял у нее карандаш и написал. – Видишь, что я имею в виду? Рисоваться в письме так же плохо, как и в повседневном поведении.

Он вернул Энн карандаш, развернулся на пятке и сильно шлепнул Шона по голове открытой ладонью. Голова Шона дернулась, удар прозвучал в затихшей комнате очень громко.

– У тебя на ухе сидел комар, – сказал мистер Кларк.

Следующие два года Шон и Гаррик из детей постепенно превращались в мужчин. Эти годы были похожи на плавание в сильном течении, которое несет тебя по реке жизни.

Некоторые участки реки отличались спокойствием – например, все, связанное с матерью. Всегда понимающая, Ада была неизменна в своей любви к мужу и семье.

Другой такой участок – Уэйт. В его немного волосах прибавилось седины, но тело, смех и состояние души оставались внушительными.

Кое-где река текла быстрее. На ее берегах имелись разнообразные ориентиры. Какие-то совсем небольшие, вроде груды камней на берегу; другие размером с утес.

В конце концов река преодолела последний водопад и вынесла мальчиков в море взрослой мужской жизни.

Гаррик постоянно зависел от Шона. С каждым проходящим месяцем он нуждался в брате все больше, потому что Шон стал его щитом. Если рядом не было брата, Гаррик прибегал к последнему средству – заползал в себя, в теплый темный туман сознания.

Ребята отправились воровать персики: близнецы, Карл, Деннис и еще двое. Сад мистера Пая окружала плотная ограда; персики росли на противоположном краю и были размером с мужской кулак. Сладкие, как мед, они становились еще слаще, если их стянуть.

– К саду подойдем через заросли акации. Не снимайте слишком много с одного дерева! – приказал Шон. – Старик Пай сразу заметит.

Шон отыскал в ограде дыру.

– Гарри, оставайся здесь и карауль. Если кто-нибудь покажется, свистни.

Гаррик попытался не выдать своего облегчения – у него не хватало смелости для таких вылазок. А Шон продолжал: