Александр Бруссуев - In vinas veritas

Краткий ланч прошел удивительно душевно. Закрепили успех отменным кофе с молоком, уничтожили еще по бутыльку летных градусов, эксперимент со сближением с другим авиатранспортом уже казался далеким и не пугающим. Народ ничего не заметил. А если и заметил, то виду не показывал. Директор государственного Эрмитажа все в такой же барской позе стоял в проходе у туалета, развлекая себя непринужденной беседой с кем-то невидимым. На его плечах элегантно покоился стильный шарфик, а, может, и не шарфик, а вовсе и кашне, или кашпо, или жабо, или капот. Очень захотелось спать, мысли путались. Я еще раз выглянул в иллюминатор. На крыле сидел мохнатый чертик, помахивая хвостом, болтая козлиными ногами и подмигивая мне лукавым глазом, улыбаясь во весь пятачок. Допиться до чертиков я пока не мог, поэтому понял, что уже сплю.

Проснулся уже на посадке, когда нужно было пристегиваться и собираться с мыслями: что же делать дальше-то?

А дальше судьба распорядилась за нас. Получил я свой багаж (Саша так и долетел с чемоданом в салоне), пошли сдаваться эмиграционным властям, вертели головами, как два деревенских простофили на Невском проспекте, старательно читая вывески. Вдруг, у элегантной белокурой девушки в Хитроуской униформе в руках я увидел аккуратный плакатик с моей, орфографически правильно оформленной фамилией на русском языке. Сказать, что я удивился — значит, пошутить. Ну, а написать, что челюсть у моего компаньона упала до пола — значит, обеднить его удивление, когда я ни с того, ни с сего подошел к прекрасной незнакомке и начал с ней вовсю улыбаться. Фамилии-то моей он не запомнил, поэтому пропустил мимо внимания сей замечательный слоган, что девушка пикантно держала в руках. А я уже поворачивался к нему, призывно махая рукой.

— А это наш старпом, Саша, кстати. Мы вместе добираемся до парохода.

— Ирма, — улыбчиво представилась дева — краса. — Ну, тогда пойдем?

— С вами хоть на край света, — несколько неуверенно произнес Саша.

Ирма засмеялась и обратилась ко мне:

— Вы хоть объясните своему коллеге, в чем тут дело. А то он смотрит на меня, как овца на ловца.

— Как баран на новые и ужасно красивые ворота, — поправил ее я. — Хорошо. Ирма — мой старый и добрый друг, можно сказать, брат. Работает в аэропорту самым главным менеджером, часто бывает на обедах в королевской семье, вот решила помочь мне, ну и тебе тоже, в прохождении всяких формальностей по прибытию в Объединенное королевство Великобритании.

Лицо нашего старпома совершенно вытянулось. Девушка от души прыснула, демонстрируя тем самым чувство юмора, несколько несвойственное некоторым иностранным чинам. И, слава богу, а то меня, признаться, несколько занесло во фривольном представлении совсем незнакомого человека.

Все еще продолжая веселиться, Ирма сама внесла ясность, видимо не очень доверяя моим речам. Просто я оказался (вот уж чего никак не мог ожидать!) каким-то круглым по порядку перевезенных пассажиров из Санкт Петербурга. В знак удовлетворения крепнущих связей между двумя аэропортами, администрация «British Airways» выделила нам помощника для дальнейшего следования по месту назначения. Помощник была из Риги, но хорошо русскоговорящая.

Мы без всяких очередей, подчиняясь девушке в униформе, прошли все официальные барьеры. Даже директор Эрмитажа с интересом взглянул на нас, когда мы обогнали его, привычно вышагивающего из дипломатического коридора. А дальше — блуждание по переходам, эскалаторам, лифтам. Сами бы мы никогда не дошли. А если бы и дошли, то только к концу контракта.

Зарегистрироваться на следующий рейс местных авиалиний не заняло много времени, мы получили посадочные талоны, сдали багаж и печально взглянули на Ирму.

— Да, мальчики, да, — вздохнула она. — Приятно было с вами пообщаться. Давно не говорила на русском языке. Но работа ждет. К тому же на обед к королеве надо ехать.

Она засмеялась, но уже не так душевно, как раньше.

— Скучно тебе здесь? — вдруг спросил Саша.

Ирма улыбнулась и ответила, глядя прямо ему в глаза:

— А, пожалуй, что — нет. Просто иногда возникает из ниоткуда тоска по огромной стране, которую пришлось потерять. Но, наверно, это просто ностальгия по детству. Что ж, давайте прощаться!

Она совсем по заграничному подала нам руку, крепко пожала, пожелала счастливого перелета и ушла в недра огромного аэропорта.

— Замечательная девушка! — сказал я и шмыгнул носом. Саша не замедлил разрыдаться на моем плече. Сквозь горькие вздохи я расслышал: