Александр Бруссуев - In vinas veritas

— Может быть, наступили время хлопнуть по бутыльку, раз уж пока все так удачно складывается?

— Всепренепременно, — радостно закивал головой я. — А я уж, было, начал сомневаться в правильности своего поступка, после того, как набил вот этот славный пакет, когда ты начал на меня с укоризной смотреть.

— Да меня, честно говоря, одолевали сомнения, что все это пройдет незамеченным. И потом, если уж на то пошло, мог бы и кампари захватить заодно.

Я оценивающе посмотрел на пластиковый пакет с надписью: «Цветы — для души, а если „Охота“ — то чтоб не зачахнуть!» и портретом пивной бутылки. Вообще-то, пару десятков этих миниатюрных самолетных алкогольных емкостей вдобавок он бы выдержал. Ну, да что сделано — то сделано. Я вытащил каждому по «учителю» и с удовольствием протянул ноги, развалившись в неудобном и жестком пластиковом кресле.

Почти новые ботинки безрадостно продолжали воспитывать мои стопы на предмет формы. Теперь, без спешки и суеты, пришлось сакцентировать на этом вопиющем факте свое внимание. Я начал развязывать шнурки.

— Это вызов? — незамедлительно поинтересовался любопытный Саша. И без лишних слов начал проделывать со своей обувью то же самое. — Итак, на счет три! Раз, два, пять, шесть. Куда? — хлопнул он меня по рукам, когда я, догадавшись, что он имеет в виду, попытался снять ботинок.

— На счет три! — строго сказал он и снял кроссовки.

Я несколько запоздало скинул свои шузы.

— Дышите, буржуи, воздухом истинной демократии! — сказал старпом и пошевелил пальцами в мокрых носках. Я присоединился к нему.

— Как мало человеку нужно для счастья! — продолжал философствовать Саша, когда мы вдоволь нашевелились пальцами ног и разогнали снобствующих эстетов дезодорантов и освежителей воздуха из соседних рядов. Я несколько превратно истолковал его реплику и полез в бездонный пакет за веселыми шкаликами.

— Позвольте, маэстро! Нам еще вести самолет.

И то правда, до посадки осталось менее получаса. Не стоит излишне нагружать себя топливом — оно нам вполне может пригодиться для празднования удачного приезда по месту работы.

Поэтому на посадку мы отправились совсем посвежевшими, даже отдохнувшими. Хотя, перед этим мне мучительно долго пришлось уговаривать ноги помириться с упрямыми ботинками. Первые шаги были наполнены болью, как у русалочки. Ну а потом, ничего, расходился. Может быть, просто засохшие носки приняли на себя часть бремени пресса. Тем не менее, увидев аэроплан, поданный к трапу, я забыл обо всем.

Двухмоторный пропеллерный серебристый спортсмен — юниор, в сравнении с монстрами, на которых привыкли летать уважающие себя межконтинентальные пассажиры, бодро шевелил лонжеронами в ожидании взлета. Почему-то он мне напомнил старые добрые цеппелины. Наверно, из-за характерного окраса.

До следующего аэропорта нам лететь было всего ничего — не более сорока минут. Но, судя по хищным обводам нашего воздушного судна, мы бы справились гораздо быстрее, поступи соответствующая вводная. Ох, и пришлось бы понапрягать желудок, выворачиваясь. Я надеялся, что выдержу предстоящий перелет с морской честью, потому что он займет немного времени, несмотря на коварные воздушные ямы и прочие турбулентности, с которыми маленьким самолетикам тяжелее бороться, нежели более мощным коллегам.

Перелет был плавным, безо всяких ненужных встрясок и потрясений. Даже накормить нас успели. Спать вроде бы времени не оставалось, поэтому вновь вспоминал, как впервые осознал, что в Китае очень много китайцев.

Избежавшая, ввиду моего европейского воспитания хорошей плюхи по нервному лицу, моя провожатая — китаянка привезла меня к очередному туристскому пристанищу. Набежавший портье со всем усердием поволок внутрь мой чемодан, агентесса влетела следом, пару раз визгливо там гавкнула, дала мне в руки конверт и ретировалась. Я подумал, что она вернется, но не тут-то было. Машина умчалась, а я остался наедине с образовавшимися вокруг меня униформенными созерцателями. Все они скопом говорили мне какие-то безумно важные вещи, к сожалению, только на местном диалекте. По-английски никто традиционно не понимал, поэтому я сразу перешел на слегка нецензурный русский. Решив, наконец, ознакомиться с содержимым бумажного пакета, я обнаружил там очередной билет на самолет. Это было для меня сюрпризом: Шанхай предполагался конечной точкой. Времени до очередного рейса было предостаточно, около десяти часов. Не болтаться же, в самом-то деле по городу с чемоданом наперевес. К тому же неспроста же меня сюда привезли. Значит, возьму ключи от забронированного номера, перекушу и завалюсь спать — перелеты очень утомляют.