Максим Пачесюк - Гринвуд

— Не в этот раз. Это Грэг виноват.

— Да?

— Да. Он напомнил мне одну девушку.

— И что тебе помешало. Я так понял, что слова о том, что одна женщина, лучшее…

— Да, Лиам, это мои слова, — перебил Финли. — Да вот только это ложь. Такая же, как и выпивка. Вернет тебе бутылка Волчонка?

— Финли! — Лиам нахмурился.

— Ответь.

— Нет.

— Вот и ни одна шлюха не заменит женщину, которую по настоящему любил.

— Так почему же ты так говорил?

— Потому, что был молод.

— И глуп.

— Нет, я не был глупцом, но другие женщины помогали забыться, а потом это вошло в привычку. И какое-то время даже действовало, до тех пор, пока не встретил очередную любовь.

— Об этой очередной, ты тоже скучал?

— Были женщины, в которых я влюблялся. Каждая оставила мне рану на сердце, но со временем я понял, что презирал себя за то, что менял любовниц как перчатки. Поэтому…

— Что?

— Да у меня твои пеленки перед глазами стоят, когда я об этом говорю. Я помню, как ты писался в постели! — Финли сказал это так громко, что Лиам завертел головой, чтобы убедится — никто не слышит, а когда увидел, что прохожие смотрят на него, то залился густой краской. — И вот теперь, я объясняю тебе то, чего сам толком не понимаю. — До Лиама, наконец, дошло, что прохожие не понимают о чем они говорят, и он расслабился. — Да я со стыда сгораю! — продолжал Финли.

— Ну, знаешь воспоминание о том, что я писался в постель совсем не стыдное! — Финли остановился, развернулся к Лиаму и… засмеялся. Мгновение спустя к нему присоединился и Лиам.

— Я перестал влюбляться. Едва мне понравилась девушка, я старался выгнать ее из своего сердца. А это не так просто… Хуже всего, что совсем без женщин нельзя. Я же не монах.

— Поэтому мы жили в глуши?

— Нет, мы жили в глуши потому, что там легче было тебя воспитывать. Легче и безопасней.

— Почему ты не отправил меня в приют?

— Сначала ты был слишком маленьким и слабым. Страшно подумать, но я все время боялся, что ты умрешь. А потом, я так привык бояться, что не смог тебя отправить. Думал вот через год, он окрепнет. А потом, ты начал взрослеть. Мне казалось, что отсылая тебя, я тебя предаю. Вот ведь как вышло… Лучше бы отправил.

— Это не спасло бы Волчонка, — сказал Дуги.

— Тьху ты! Зачем же так пугать? — вздрогнул Финли.

— Тише, меня прохожие не слышат, а вот тебя… Без Лиама он бы долго не протянул, как и Лиам без него. Его бы загнобили — уж больно мелким был, а Лиам без его доброго сердца стал бы еще тем ублюдком.

— Это спасло бы Зверя, — возразил Финли.

— И погубило бы две светлые души, хотя, не будь Лиама в Академии, бесы бы прорвали нашу оборону, выпили нашу магию, и вам со Зверем пришлось бы вступить в неравный бой.

— Возможно и не нам.

— Возможно, — согласился Дуги. — Возможно это был бы Грэг.

— Спрячься где-то, Дуги, мы пришли.

— Бас-фонд, — прочитал Лиам корявую надпись на дощатом круге. — Что это значит?

— Дно. 

Грэг появился следующим утром, когда Лиам с Финли поглощали нехитрую, но довольно вкусную бобовую массу на завтрак. Он был не сам. При виде его спутника — тощего и щуплого человека, Финли схватился за револьвер.

— Остынь, — бросил он и, схватив стул, уселся перед Лиамом. — Твой? — спросил он Финли.

— Мой, — ответил Финли, не отпуская рукоятки.

— Пахнет жаренным, ребята, — сказал Лиам. — С кухни наверное.

— Шутник, — сказал тощий и посмотрел на Лиама своими большими, карими глазами. От синих мешков они казались страшными.

— Ты кто? — спросил Лиам.

— Джереми, — представил его Грэг. — Мы его называем спятивший монах.

— Почему?

— Потому, что я убил троих братьев.

— Ты убил своих братьев?

— Месячных братьев.

— За что?

— Они убили мою мать. Тогда в нее вселился демон, но я этого не выдержал и сломался.

— Ты тоже из них?

— Да. Нет. Был.

— Он вырезал целую армию революционеров, когда те атаковали его монастырь, — сказал Финли.

— Там было спокойно. Я молился. А они вспороли живот настоятелю.

— А он выпотрошил их.

— И, тем не менее, Джереми лучший охотник на демонов, которого мы встречали, — сказал Грэг.

— Он хорош, но может использовать тебя в качестве наживки.

— То было давно, Финли.

— Ты оглушил меня, отобрал оружие, даже чертов скиннер, и бросил посреди окровавленной площади.

— Ты же выжил, — пожал плечами спятивший монах.

— Зачем он здесь?

— Энтони объявился. И нет, ты с нами не идешь.

— Это еще почему?