Последняя ночь была полна нежности и любви, как и прежде, но все равно я угадывал в Шерри глубокую меланхолию, будто она покидала меня навсегда.
На заре нас встретили дельфины, и мы забавлялись с ними пол-утра, а затем медленно поплыли к пляжу.
Я довез ее до аэропорта на старом пикапе. Большую часть пути она молчала, а потом пыталась сказать мне что-то, но была так смущена, что говорила путано и непонятно. Под конец, она, запинаясь, пробормотала:
– Если с нами что-нибудь случится, ну, я имею в виду, что все когда-то кончается, значит ли это…
– Продолжай, – сказал я.
– Нет, это я так. Просто мы должны постараться простить друг друга, если что-то случится.
Больше она не сказала ни слова. В аэропорту, у барьера, она быстро поцеловала меня, на несколько мгновений обняв за шею, затем повернулась, чтобы помахать мне рукой.
Я посмотрел, как самолет быстро набрал высоту и взял курс через пролив на материк. Затем я не спеша покатил домой к Черепашьему Заливу.
Без нее дом показался пустынным и ночью я лежал в одиночестве на широкой кровати под москитной сеткой. Я понимал, что мне просто необходимо пойти на риск. Весьма опасно, но необходимо. Я знал, что должен вернуть ее сюда – без нее моя жизнь становилась просто бессмысленной. Как игрок, я должен поставить на кон все, чтобы вырвать ее из объятий тех сил, что управляли ею. Пусть она сама сделает выбор, но я должен, насколько возможно, подтолкнуть ее к правильному решению.
Утром я отправился в Сент-Мери, и после того, как мы с Фредом Кокером, в споре друг с другом, обсудили проблему и несколько раз передали из рук в руки деньги и обещания, он открыл двустворчатые двери склада. Я въехал внутрь на пикапе и остановился рядом с катафалком. Мы погрузили в пикап один из лучших гробов – тиковый, с серебряными ручками, обитый изнутри красным бархатом. Я накрыл его куском брезента и поехал назад домой. Когда я набил гроб и завинтил крышку, он весил около пятисот фунтов. Было уже темно, когда я вернулся в город. Однако я успел перед самым закрытием забежать в бар «Лорда Нельсона», а затем продолжил свои приготовления. Я возвратился к Черепашьему Заливу, чтобы собрать мою старую, видавшую виды походную сумку.
На следующий день в полдень, на двадцать четыре часа раньше, чем было условленно с Шерри Норт, я сел в самолет, летящий на материк, а вечером из Найроби вылетел рейсом ВО АС.
В Цюрихе меня никто не встречал, так как я прилетел на целые сутки раньше. Я быстро прошел таможню и паспортный контроль, и вышел в просторный зал прибытий.
Я сдал багаж на хранение, перед тем как приступить к последним деталям моего плана. Я нашел в расписании рейс самолета, вылетающего завтра в 1.20 – меня это время отлета отлично устраивало. Я заказал билет и снова перекочевал к справочному бюро. Там я подождал, пока освободится хорошенькая блондинка в форме швейцарской авиакомпании, и принялся долго и нудно объяснять ей, что мне надо. Сначала она была настроена неприступно, но я, хитровато прищурясь, улыбнулся ей, и она, клюнув на приманку, мигом заинтересовалась и хихикнула.
– Ты точно будешь завтра на дежурстве? – спросил я обеспокоено.
– Да, мсье, не волнуйтесь, я буду здесь.
Мы расстались друзьями, я забрал свою сумку из камеры хранения и прямо у выхода поймал такси до «Холидей-Инн» в Цюрихе. Тот самый отель, где я много лет назад, обливаясь потом от волнения, молил судьбу, чтобы голландский полицейский остался жить. Я заказал в номер спиртное, принял ванну и уселся перед телевизором. Тотчас на меня нахлынули воспоминания.
Чуть раньше полудня на следующий день я сидел в кафе аэропорта, делая вид, что читаю номер «Франкфуртер Альгемайне» и из-за края развернутой газеты наблюдал за прибытиями. Я уже сдал багаж и зарегистрировал билет. Мне осталось только пройти в зал вылетов.
На мне был новый костюм, купленный утром – серого мышиного цвета и такого сногсшибательного фасона, что никто из тех, кто знал Харри Флетчера и представить его не смог бы в таком обличий. Костюм был на два размера больше, и я обмотался гостиничными полотенцами, чтобы добавить себе солидности. Я самостоятельно сделал короткую, торчащую клоками стрижку и припудрил волосы тальком, чтобы добавить себе на вид еще лет пятнадцать. Когда я посмотрел через стекла очков в золотой оправе на свое отражение в зеркале мужского туалета аэропорта, то с трудом узнал себя.
В семь минут второго Шерри Норт прошла через главный вход терминала. На ней был серый в клетку шерстяной костюм, длинное черное кожаное пальто и небольшая кожаная шляпка с узкими деловыми полями. Ее глаза были закрыты за темными очками, но когда она уверенным шагом прошла сквозь толпу туристов, выражение ее лица было решительным.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу