Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

— Слушай! — сказал Аболи.

Несколько минут они стояли молча.

Потом Хэл сказал:

— Я ничего не слышу.

— Подожди! — настаивал Аболи, и тут Хэл услышал. Обыкновенный привычный звук — только он не слышал его с самого мыса Доброй Надежды. Где-то мычала корова.

— Мой народ — пастухи, — прошептал Аболи. — Наше самое ценное имущество — скот.

Он осторожно вел Хэла вперед, пока они не почувствовали запах древесного дыма и загона для скота. Хэл увидел слабо светящийся пепел — остатки костра.

На фоне этого слабого света сидел человек, завернувшийся в одеяло.

Они лежали, дожидаясь рассвета. Однако лагерь ожил задолго до зари. Часовой встал, потянулся, кашлянул и сплюнул на погасшие уголья. Потом подбросил дров в костер и наклонился, раздувая огонь. Пламя вспыхнуло, и при его свете Хэл увидел, что это еще мальчик, голый, если не считать набедренной повязки. Он отошел от костра туда, где они прятались. Поднял повязку и принялся мочиться на траву, играя струей мочи, нацеливая ее на упавшие листья и веточки. Едва не утопив бегущего навозного жука, он рассмеялся.

Потом вернулся к костру и крикнул в сторону шалаша из ветвей, крытого травой:

— Светает. Пора выпускать стадо.

Голос у него был высокий, говорил он неразборчиво, но Хэл обрадовался, обнаружив, что понимает каждое слово. Это был язык леса, которому его научил Аболи.

Из шалаша, дрожа и почесываясь, выбрались еще двое мальчишек такого же возраста. Втроем они направились к загону. Здесь они заговорили с животными, как будто те тоже дети, гладили их по головам и хлопали по бокам.

Когда стало светлее, Хэл увидел, что этот скот сильно отличается от знакомого ему по Хай-Уэлду. Эти животные выше, более поджарые, на плечах у них огромные горбы, а рога раскинуты так широко, что кажутся гротескными; они как будто слишком тяжелы, чтобы туловище животного выдерживало их вес.

Мальчишки выбрали одну из коров и отогнали теленка от ее вымени.

Один подлез ей под живот и подоил, посылая журчащие струи в калабас — сосуд из тыквы. Тем временем двое других поймали молодого быка и обвязали веревкой за шею. Веревку они туго натянули, и когда под черной кожей выступили кровеносные сосуды, один проткнул вену острием стрелы.

В это время подбежал первый мальчик с наполовину заполненным молоком калабасом и подставил его под струю крови, вырвавшуюся из пробитой вены.

Когда бутылка заполнилась, один из мальчишек залепил рану на шее быка горстью земли и отпустил животное. Бык отошел, как будто не почувствовав потерю крови. Мальчишки энергично потрясли бутылку и стали передавать ее друг другу, Каждый пил смесь молока с кровью, облизывая губы и вздыхая от удовольствия.

Они были так поглощены своим завтраком, что не заметили Аболи и Хэла. Те подошли сзади, схватили мальчишек, пинающихся и отбивающихся, и подняли в воздух.

— Тише, маленькие бабуины! — приказал Аболи.

— Работорговцы! — завопил самый старший из детей, увидев белое лицо Хэла. — Нас захватили работорговцы!

— Они съедят нас! — заплакал самый маленький.

— Мы не работорговцы! — сказал Хэл. — И не причиним вам вреда.

Это заверение вызвало у мальчишек новый прилив ужаса.

— Это дьявол, который говорит на языке неба.

— Он понимает нас. Это дьявол-альбинос!

— Он сожрет нас, как предупреждала меня мама!

Аболи, держа старшего на вытянутой руке, посмотрел на него.

— Как тебя зовут, маленькая обезьяна?

— Посмотрите на его татуировки! — в смятении и страхе закричал мальчик. — Он татуирован, как Мономатапа, избранник небес.

— Великий Мамбо!

— Или дух Мономатапы, давно умершего.

— Я действительно великий вождь, — подтвердил Аболи. — А ты скажешь мне свое имя.

— Меня зовут Твети, о Мономатапа! Пощади меня, я еще маленький. Для твоих могучих челюстей я — на один укус.

— Отведи меня в вашу деревню, Твети, и я пощажу тебя и твоих братьев.

Немного погодя дети поверили, что их не съедят и не угонят в рабство, и смущенно улыбались попыткам Хэла наладить дружеское общение. А оттуда оказалось совсем недалеко до радостного смеха от сознания, что великий татуированный вождь и необычный белокожий избрали их своими провожатыми в деревню.

Гоня скот перед собой, они двинулись по тропе меж холмов и неожиданно вышли к маленькой деревне, окруженной обработанными полями, на которых росло просо. Хижины были в форме ульев и красиво покрыты травой, но все покинуты. Перед каждой хижиной на огне стояли глиняные горшки, в загонах были телята, повсюду валялось оружие, брошенное жителями деревни при бегстве.