Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Итак, Нинг вновь перехватил инициативу. Тагу ничего не оставалось, кроме как принять необычайный подарок, а вместе с ним и немой упрек со стороны Нинга, заставивший Гаррисона почувствовать себя дураком.

— Я буду дорожить им, вспоминая вашу щедрость, — проговорил он.

— Мой сын, — Нинг указал на Чжэна, — рассказывал мне, что вы выразили пожелание посмотреть мою коллекцию слоновой кости. Вы также коллекционируете слоновую кость, сэр Питер?

— Нет, но меня интересует все, что связано с Африкой. Просто я льщу себя надеждой, что знаю об африканских слонах больше, чем все остальные. Ну, а кроме того, я наслышан, как высоко ценится слоновая кость в вашей стране.

— Это так, сэр Питер. А потому никогда не спорьте с китайцами о действенности заклятий, в особенности тех, что хоть как-то связаны со слоновой костью. Китайцы считают, что все наше существование зависит от расположения звезд на небе и от того, как мы умеем завлекать собственную фортуну.

— Потому вы и назвали свою компанию «Везучий Дракон»? — спросил Гаррисон.

— Конечно. Именно «везучий». — Хен Сюй улыбнулся, и сухая кожа на его щеках натянулась так, что, казалось, она вот-вот лопнет, как тонкий пергамент. — У дракона на входных воротах зубы сделаны из чистой слоновой кости. Всю свою жизнь меня чаровала ее красота, и начинал я когда-то свою карьеру в качестве резчика по слоновой кости в цехе собственного отца.

— Да, знаю, что нэцкэ с вашим личным клеймом оцениваются так же высоко, как и те, что выполнены величайшими мастерами древности, — кивнул Гаррисон.

— О, я вырезал их, когда зрение у меня было острым и рука твердой, — скромно признался Хен Сюй, не отрицая ценности своих изделий.

— Я был бы просто счастлив увидеть хотя бы малую толику ваших работ, — произнес Гаррисон.

И Хен Сюй жестом попросил младшего сына помочь ему подняться.

— Вы их непременно увидите, сэр Питер. Непременно.

Музей слоновой кости находился в отдалении от хозяйской усадьбы. Все трое медленно двинулись по дорожке через сады, приноравливаясь к размеренной поступи Нинг Хен Сюя.

У бассейна, выложенного плиткой с восхитительным рисунком, Хен Сюй остановился покормить золотых рыбок, и когда те заскользили в воде, обгоняя друг друга и жадно хватая крошки, старик, наблюдая за ними, улыбнулся.

— Жадность, сэр Питер, они руководствуются жадностью. Интересно, где бы были мы с вами, если бы и с людьми не происходило то же самое?

— Здоровая жадность — двигатель капитализма, — согласился Гаррисон.

— А жадность глупых и бестолковых помогает мне и вам обогащаться, не так ли?

Гаррисон снова кивнул, и они зашагали дальше.

У входа в музей стояли мужчины в серебряных шлемах. Не надо было объяснять, что это постоянная oxpaнa.

— Все люди специально подобраны, — пояснил Нинг, перехватив взгляд Гаррисона. — Я доверяю им больше, чем всяким электронным штучкам.

Чжэн на минуту отпустил руку отца, чтобы набрать код на двери, отключающий сигнальную систему, и массивные двери автоматически распахнулись. Чжэн повел обоих мужчин внутрь музея.

Окон в музее не оказалось. Экспонаты освещались умело размещенными лампами искусственного освещения. Кондиционеры поддерживали необходимую температуру и влажность.

Пневматические резные двери с тихим шорохом закрылись за вошедшими.

Оказавшись в просторном холле, Гаррисон сделал несколько шагов по мраморному полу и остановился, в ошеломлении глядя на экспозицию в центре зала.

— Узнаете? — спросил Нинг Хен Сюй.

— Да, конечно, — кивнул Таг. — Однажды, давно, еще до революции, я видел их во дворце султана Занзибара. Потом долго ломали голову, что с ними сталось.

— Я приобрел их после революции, в шестьдесят четвертом, когда султана уже изгнали из страны, — пояснил Хен Сюй. — Очень немногие знают о том, что я — их владелец.

Цвет стен комнаты — тот особенный молочно-голубой, каким бывает днем небо Африки, был выбран с очевидным расчетом, чтобы экспонаты выглядели как можно, естественнее. И размеры зала подобрали с той же целью: чтобы в нем не терялась пара слоновьих бивней.

Каждый бивень длиной свыше трех метров диаметром у самого основания превосходил объем девичьей талии. Более ста лет назад в момент доставки бивней в Занзибар писец султана Баргаши на каждом из них чернилами по-арабски записал их вес. Гаррисон разобрал, что бивень потяжелее весит девяносто четыре килограмма; второй бивень оказался полегче на пару килограммов.