Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Когда-то эта земля являлась частной собственностью короля Бельгии. Слоны, пасшиеся в этих краях, отличались от своих собратьев тем, что бивни у них вырастали очень быстро и имели необычайно изысканную форму, чего нигде на континенте больше не встретишь. Бельгийцы, естественно, охраняли и берегли стада этих слонов.

Со смертью бельгийского короля по нормам международного права Анклав Ладо перешел во владение Судана. В тот же самый момент бельгийские колониальные службы покинули Ладо, создав, что называется, вакуум власти. В Ладо немедленно появились европейские браконьеры, занимавшиеся торговлей слоновой костью. Слоновьи стада поголовно истребили, бивни увезли. В своей биографии Карамоджо Белл описывал, как он с рассвета до самых сумерек преследовал слоновье стадо, держась на расстоянии выстрела, и беспрерывно стрелял в слонов. За один день он убил двадцать три слона.

«С тех пор мало что изменилось, — с грустью подумал Дэниел. — Бойня и грабеж продолжаются, Африка истекает кровью. Африка криком кричит, обращаясь к цивилизованному миру за помощью, а какую помощь и кто ей в состоянии оказать, если валовой национальный продукт всех пятидесяти государств Организации Африканского Единства равняется валовому национальному продукту одной маленькой Бельгии?

Интересно, стал бы цивилизованный мир снова помогать Африке, разразись сейчас что-нибудь вроде первой мировой войны? Деньги в Африку лились рекой и уходили как в песок. В пески Сахары, как сострил один циник, заявив, что это была не помощь, а просто способ выкачивания денег из бедных белых, живущих в богатых странах Запада, богатыми черными, живущими в бедных странах Африки. Деньги благополучно переводились на счета в швейцарские банки, и богатые черные богатели еще больше. Печальная правда сегодняшнего дня заключалась в том, что Африка вообще перестала интересовать цивилизованное человечество, в особенности после того, как пала Берлинская стена и Восточная Европа начала подниматься из-под обломков коммунизма. Африка вдруг стала никому не нужной. Мир сочувствует ее бедам, но помогать Африке никто больше не рвется. Европа обратила свой взор на гораздо более многообещающие объекты, которые находятся куда ближе, чем Африка».

Вздохнув, Дэниел бросил взгляд на сидевшую рядом Бонни. Ему хотелось поболтать с ней, но Бонни, скинув босоножки и уперевшись коленями в спинку переднего сиденья, уткнулась в какую-то книжонку. С жевательной резинкой во рту она выглядела совершенно счастливой.

Дэниел снова глянул в иллюминатор. Самолет уже начал снижаться. Стремительно приближалась красно-коричневая, как спина газели, с разбросанными по ней зелеными пятнами акаций, саванна. По берегам озера сплошной чередой тянулись крошечные рыбацкие деревушки с орошаемыми из озера узкими полосками зеленых садов и shambas между ними. Деревенские ребятишки махали вслед пролетавшему над ними самолету. Во время последнего виража перед посадкой Дэниел разглядел вдали голубые вершины гор, покрытые темным лесом.

Стюардесса с довольным видом вынырнула наконец из туалета, поправляя свою зеленую юбку, и дважды — на английском языке и на суахили — велела всем пристегнуть ремни.

Некрашеные серебристые крыши домов блеснули под фюзеляжем самолета, и через мгновение шасси коснулись пыльной посадочной полосы. Мимо мелькнули стальные скелеты металлических конструкций и бетонные балки того, что должно было стать новым грандиозным аэропортом Эфраима Таффари, если бы средства, выделенные на его строительство, неожиданно не иссякли. Самолет остановился перед обшарпанным кирпичным сооружением, оставшимся в наследство от правления Виктора Омеру.

Едва открылся дверной люк, как на пассажиров пахнуло зноем. Стояла нестерпимая жара, и люди уже обливались потом, не успев войти в здание аэропорта.

Какой-то офицер в военной форме и бордовом берете — он был явно из племени гита, — издали заметив Дэниела, двинулся ему навстречу через летное поле.

— Доктор Армстронг? Я узнал вас по фотографии на суперобложке вашей книги.

Офицер протянул Дэниелу руку.

— Меня зовут капитан Кейджо. В течение всего вашего пребывания в Убомо я буду вашим гидом. Президент лично просил меня встретить и оказать вам всемерную помощь и поддержку. Сэр Питер Гаррисон его большой друг, и президент Таффари хотел бы лицезреть вас после отдыха. Надо думать, полет утомил вас. В общем, вы приглашены на коктейль, который президент устраивает сегодня вечером в вашу честь.