Михаил Фонотов - Мир открыт для добра

Не удивительно ли, что мокрица предсказывает погоду? В тенистых влажных местах она устилает землю нежным упругим ковром. Цветки у нее едва заметны. Так вот, если до девяти часов утра венчики ее цветков не раскрылись, значит, днем будет дождь.

Знаем ли мы, что крапива имеет способность восстанавливать обоняние, что млечный сок одуванчика применяют от укуса пчел, что мыши не терпят бузину, что чемерица белая живет до пятидесяти лет, что копытень вылечивает от алкоголизма, а подмаренник свертывает молоко?

Известно ли, что пырей, его неутомимые корневища можно размолоть в муку, испечь хлеб, сварить пиво, кашу? Из него же готовят супы, салаты и даже кофе. Комплексный обед из одного сорняка.

Обратимся к хвощу. Он пришел к нам из каменноугольного периода, когда достигал тридцати метров в высоту и метра в диаметре. В наше время он выглядит скромнее, но так же загадочен. В его стеблях много кремнезема — хоть ногти подпиливай. В прошлом стеблями хвоща зимующего шлифовали дерево. А споры плауна, тоже пришельца из древности, прежде применялись для получения гладких отливок: форму слегка посыпали порошком спор. Кстати, если эти же споры высыпать на огонь, то каждая спора загорается пламенем разного оттенка — прямо-таки фейерверк.

Любопытно, что трава очитка долго не вянет и продолжает цвести даже на чердаке.

Совсем уж необычен ясенец белый. Куст его в знойный день окутан облачком испарившихся эфирных масел. Они очень горючи. Если к кусту поднести зажженную спичку, его мгновенно охватит пламя. Пары сгорают настолько быстро, что листья не успевают обгореть. С этой травой надо обращаться осторожно — лучше ее не трогать.

Чудес у трав много. Что ни трава — свое чудо. Какую ни возьми — целебна. К сожалению, на этот счет мы все еще темны.

В Челябинске из миллиона жителей едва ли найдется десятка три знатоков, различающих травы. А знающих их и того меньше. Вспоминаю грустный курьез. Парень оказался на картофельном участке. Спрашивает:

— Какие ягоды вы собираете?

— Ягоды? Колорадских жуков собираем.

— А это что?

— Как что? Картошка.

— Это картошка? А где тут собирают викторию?

Он, оказывается, ищет сверстников, вместе с которыми должен собирать клубнику. Дальше, как говорится, некуда.

Профессор Троицкого ветеринарного института М. И. Рабинович не один год отдал изучению льнянки. И чем глубже постигал он это неприхотливое растение, тем больше, к своему удивлению, находил в нем ценных свойств. А сколько еще растений ждут своих исследователей?

Согласимся, в последние годы интерес к травам возрос. Они вошли в моду. И это, в общем-то, хорошо. Правда, многие лечатся травами вслепую, неумело и нетерпеливо. Но то ценно, что к травам все больше обращается сама наука — не просто для того, чтобы извлечь из забытья древние рецепты траволечения, а чтобы изучать растения современными методами.

Одно предостережение: в городе много лекарственных трав, но пользоваться ими не стоит: они отравлены газами. У городской травы другая функция — как раз очищать воздух, обогащать его кислородом. Заметим, что она это делает почти так же хорошо, как деревья. По крайней мере, прекрасно их дополняя.

Когда мы говорим о городской траве, обычно имеем в виду зеленый стриженый газон. Газон — городская пашня. Здесь травы (смесь злаков) сеют, поливают, удобряют, чистят от сорняков. Многим газоны не нравятся. Что ж, дело вкуса. Конечно, это не лесная поляна в пору цветения. Но и в геометрии зеленых плоскостей что-то есть, уже чисто городское, рукотворное. Возможно, когда-нибудь мы научимся «устраивать» вместо нынешних однотонных газонов нечто вроде пестрых лесных полян.

Нас должно беспокоить другое: сколько в городе зелени вообще, всякой, любой, пусть даже и стриженой? Трава, где бы ни росла, — благо. Разумно, наверное, чтобы на городской территории было как можно больше зеленых гектаров.

Оглянемся и убедимся: хоть и дорогое это «удовольствие» — асфальт, но нередко он уложен там, где нет в нем никакой потребности. Напротив витражей агентства «Аэрофлот», например, покрытая им территория сокращена, однако таких мест наберется немало.

Траву мы бездумно вытаптываем. Есть целые площади, которые утрамбованы подобно асфальту, — на них не растет абсолютно ничего, ни стебелька. Уж как ни приспособлены выживать под копытами и подошвами подорожник, мурава, многие злаки, но и им тут нет житья. Грунт гол, трава не то что подстрижена, а именно выбрита. Только песок хрустит под ногами.