Эрин Хантер - Тени сгущаются

Дрожа от напряжения, Свирепые собаки проводили его взглядами.

– Бедный Хромой, – облизнув губы, пробормотала Гроза.

– Трудно поверить, да? – вздохнул Дротик. Но, похоже, визит Хромого его утешил. На этот раз, свернувшись клубочком на своей подстилке из мха и листьев, он моментально уснул. Уши Грозы уловили его слабое похрапывание. Она опять прильнула к другу и вскоре почувствовала, что стук его сердца начинает усыплять и её.

«Я всё ещё нуждаюсь во сне… Я так долго старалась бодрствовать, страшась коварной, лютой тьмы внутри себя… Я была слишком запугана сидящей во мне Свирепой собакой, чтобы разрешать себе спать… Я так боялась, что стану снова блуждать во сне и, сама того не сознавая и не желая, причиню вред собратьям по Стае… Я так долго думала, что могла убить Шёпота… Но теперь-то я знаю наверняка – моей вины в его смерти нет. Как нет её и во всех остальных злодеяниях. Не я – плохая собака в этой Стае! Теперь я в этом уверена…»

Должно быть, Гроза погрузилась в очень глубокий сон, потому что пробудилась она от судорожных подёргиваний в мышцах.

Её собратья по Стае спали поблизости; она слышала их глубокое дыхание, тихий храп, редкое поскуливание или слабое повизгивание. В воздухе пахло тёплыми телами и сухими шкурами, травой и мхом. Чья-то лапа почесала за ухом, а потом безвольно упала вниз. И, если не считать привычных звуков ночи, всё было спокойно.

Или не всё?

Навострив уши, Гроза прислушалась к негромким голосам. Похоже, в дальнем конце лагеря беседовали какие-то собаки. Их было не меньше трёх.

«Это голос Бруно…»

Гроза мгновенно насторожилась. Бруно не был ночным патрульным. Тогда почему он бодрствовал и разговаривал с кем-то низким рыком? Подкравшись к выходу из логова, Гроза осмотрелась по сторонам и скользнула в ближайшие заросли, подбираясь поближе к собакам.

– Значит, мы договорились?

Заговорщиков было пятеро: Бруно, охотница Кусака, худая бело-коричневая Стрела, выступившая против Дротика, маленькая чёрная Шкирка, неожиданно обретшая дар речи, чтобы покритиковать Свирепых собак, и высокий растрёпа Лесник. Они стояли, тесно сомкнув головы, но ночь была тихая, и Гроза, поводя ушами и напрягая слух, отлично различала их слова.

– Да, договорились, – подтвердила Шкирка. – Мы будем по очереди наблюдать за ним.

– Необходимо соблюдать осторожность, – подчеркнул Лесник. – Не стоит всё время вертеться вокруг него.

– И не только вокруг Дротика, – добавила Стрела. – Некоторые собаки, похоже, не считают его опасным.

– Проблема в том, – заявил Бруно, – что он не станет ничего предпринимать в присутствии другой собаки. Он будет выжидать, когда останется один. На самом деле, он очень ограничен в своих действиях, если собирается и дальше нам пакостить.

– В том-то и суть, – подала голос Кусака. – Если мы будем поочерёдно следить за Дротиком всё время, он не сможет ничего сотворить. Возможно, мы и не получим доказательств его вины, но, по крайней мере, защитим нашу Стаю.

– Правильно, – одобрил её слова Бруно. – Постоянное, скрытое наблюдение – вот, что нам нужно. Только не следует ставить в известность ни Альфу, ни Бету. Вряд ли они воспримут это благосклонно.

– Точно, – угрюмо поддакнул Лесник. – Альфа, может, и готова доверять Свирепому псу, но лично я – нет.

Обменявшись кивками и прощальными рыками, заговорщики собрались уходить. Гроза в ужасе сообразила, что пройти им предстояло мимо неё! Быстро и по возможности тихо она зарылась в высокую траву и задержала дыхание. И лишь удостоверившись, что собаки не заметили её и направились в свои логова отдыхать, облегчённо вздохнула.

Некоторое время она ещё пролежала в траве, стараясь хотя бы немного собраться с мыслями. Когда вновь стало тихо, она ползком вернулась к своему логову. Дротик всё так же спал, ни сном ни духом не подозревая о заговоре. Его бока мерно поднимались и опускались в унисон со спокойным дыханием.

Задержавшись у входа, Гроза поглядела на Собаку-Луну, парившую над деревьями. Небесная Всесобака отвернулась от собак на земле, выгнув свои задние лапы так, что её силуэт стал виден только наполовину.

«Уж не разгневалась ли она на нас за подозрения, заговоры и перепалки? Что ж, я бы этому ни капельки не удивилась», – подумала Гроза.

Сон отказывался возвращаться. Слишком сильной была боль беспокойства, гложущего ей теперь грудь и живот.

«Я не знаю, что случилось с этой Стаей. Я не знаю, кто всё это затеял, кто мог оказаться настолько зловредным. Одна из собак-заговорщиц… или какая-то другая собака?» – терялась в догадках Гроза.