Александр Оленич-Гнененко - Избранное

Враги, подкрались темной чащею,
Ему отсюда не видны,
И жадно яблоки хрустящие
Уничтожают кабаны.

Из лап плоды роняя круглые,
Ревет обиженно медведь,
И ветви под собой упругие
Оплетает он в густую сеть.

Над ней медведь, пыхтя, старается,
Своей догадливости рад:
Теперь на землю не срывается
И груш и яблок звонкий град.

Такими гнездами огромными
Черны деревьев кроны тут.
Они «медвежьими заломами»
Среди охотников слывут.

Ночная свежесть входит в дом.
Распахнуто окно,
А на дворе темным-темно.
Склонясь над картой, человек
Работает давно.

Кружатся бабочки в окне,
Жуки летят на свет,
И насекомым дела нет,
Что здесь — ученый человек
И, может быть, поэт.

Неясыть крикнула в лесу,
Заухал филин вдруг…
Далеко слышен каждый звук.
Встает над пихтами луна,
Дымится в росах луг.

На спящих буках высоко
Листвой шуршат полчки,
Трещат бессонные сверчки,
И горный паводок гремит
В крутой струе реки.

Светит в небе месяц голубой,
И кабан идет на водопой.
Шумно дышат черные бока,
Но походка быстрая лепка.
И жестка щетина и длинна
На крутом загривке кабана.
Из-за губ торчат его клыки,
Как ножи, кривы и широки.
Он кору срезает на ходу.
Встал в воде он, всколыхнув звезду.
И, напившись, двинулся вперед
Через речку бешеную вброд.
Ночью нет в лесу с ружьем людей.
В дубняке поест он желудей
И заглянет в дикие сады,
Подберет опавшие плоды.
Но лишь дунет холодом восход,
Снова в заповедник он уйдет.

Тишина. Дневные смолкли звуки.
Гаснет в небе солнца медный диск.
Только там, где засыпают буки,
Слышится шуршание и писк.

И на землю с приглушенным стуком,
Словно капли редкого дождя,
Падают орехи друг за другом
И слетают листья, шелестя.

Это лес возней неугомонной
Оживляют в сумерках полчки,
Пробегающие потаенно
Маленькие серые зверьки.

В октябре в горах — зимы примета —
С неба льет потоками вода,
И полчки до будущего лета
В дупла забираются тогда.

И носы и лапки тонут в шерсти…
В шар пушистый сбившись для тепла,
Спят зверьки, и дремлет с ними вместе
Синий жук в сырой трухе дупла.

Кажется, они совсем не дышат,
В непробудный сон погружены,
И, как мертвые, они недвижны
С осени и до конца весны.

Но созреют ягоды черешни,
И полчков откроются глаза,
И шуршаньем и вознею прежней
Снова ночью оживут леса.

Ки-вит! В ущелье тишина.
Открыла желтый глаз луна.
Змея блеснула чешуей.
Тень поднялась с речного дна.
Кабан вдет на водопой.

Ки-вит! Лесных туманов дым
Сравнится ли с плащом моим!
Бесцветен серый мой наряд:
Он соткан сумраком ночным,
Одни глаза во тьме горят.

Ки-вит! Найдется по ночам
Работа клюву и когтям:
Шуршат полчки, и мышь грызет.
К лесам направлю и садам
Неслышный быстрый мой полет.

Снегопад в горах
Недавно были зелены
Альпийские луга.
Теперь в горах расстелены
Холодные снега.

Пушистые и чистые,
Белее полотна,
И радужными искрами
Горит их белизна.

И в синий лед закована
Уже вода в ручьях.
Стоят леса безмолвные
В сверкающих огнях.

Сегодня совы видели,
В зобы теплом дыша,
Как с гор лесные жители
Сходили не спеша.

Прошли зубрицы первыми,
За ними — кабаны,
И следом лани с сернами
Спустились с крутизны,

Где ветром и метелями
На каменной скале
Кривые можжевельники
Придавлены к земле.

И где хребты горбатые
Глядят из снежной мглы,
Остались лишь косматые,
Седые, бородатые,
Рогатые козлы.

Пронеслись седые тучи.
Вся в огнях сверкает ель.
Снег, глубокий и скрипучий,
Намела кругом метель.

Белой лентой вьются тропы,
Иней сыплется с ветвей,
И пушистые сугробы —
Как избушки без дверей.

День, румяный и погожий,
В шубу заячью одет.
На поляне, на пороше
Отпечатан узкий след.

Ласка бросила синицу,
Убегает мышь стремглав.
Желтогрудую куницу
Слишком поздно увидав.