Юрий Аракчеев - В поисках апполона.

Синяя Поляна. Я смотрел на нее, стараясь хотя бы запомнить. А сверху послышались гудки. Пора ехать.

Я поднимался к машине, постоянно оглядываясь, не зная, радоваться или грустить, а у машины стояла Мамура и протягивала мне еще одного… Которого я отпустил.

Поехали дальше, спускаясь по серпантину дороги, быстро миновали наш бывший лагерь, селение Калта-коль. Дорога шла все время на спуск, под уклон, вдоль Кызылдарьи, и вскоре миновали Яккабаг. Карим сказал, что довезет меня до самого Китаба. Вокруг была степь, когда-то дикая и бесплодная, а теперь освоенная Каршинская степь — сплошные хлопковые поля. Чем дальше мы уезжали от тех мест, где были два наших лагеря, тем больше казались они мне островками более или менее дикой природы среди вполне уже окультуренной земли. Миновали Шахрисабз и прибыли наконец в Китаб, откуда до Самарканда было уже совсем близко.

Солнечный среднеазиатский день едва еще только допылал до середины, а мне наш утренний отъезд из лагеря на берегу ледяной Кызылсу (оставшиеся долго махали нам вслед, стоя рядом с палатками), путь до перевала, источник Оба-зим-зим, следы медведя, а главное, Синяя Поляна — все это казалось теперь и вовсе уж нереальным, а реальной была вот эта знакомая городская суета — пешеходы, машины, тротуары, дома.

Карим заехал в Геологическое управление, где оставил машину, но меня не бросил, а договорился с каким-то своим приятелем, и они довезли меня до одного места, потом с другим приятелем он сопроводил меня до автостанции и там договорился с каким-то «частником», чтобы тот доставил меня в Самарканд.

«Частник» оказался очень веселым узбеком, но почему-то манера разговора и акцент у него, как мне показалось, были типично грузинскими:

— Тебя как зовут? Юра? Молодэц, Юра! Ты кем работаешь, Юра? В журнале работаешь? Ай молодэц! Ты только не пиши, что я лихач, Юра, видишь, машина у меня, как звэр! Нэ успеешь задуматься, мы уже в Самарканде будэм!

И действительно, он очень быстро и умело ехал и высадил нас на каком-то заднем дворе, недалеко от Регистана.

Я вышел из машины, оказавшись уже третий раз в этом месяце в Самарканде. Была страшная жара, как видение в пыльной дымке, дрожал, плавился Регистан, в голове у меня тоже все плавилось, и я долго решал, зайти ли сначала на базар у подножия Биби-Ханым, чтобы подкрепиться какими-нибудь витаминами, или сразу в аэропорт. «Молодэц Юра» сказал, что прямого рейса из Самарканда в Москву нет, а значит, нависала невеселая перспектива сначала добираться в Ташкент, а это само по себе непросто — я хорошо помнил, как трудно было с билетами три недели назад! — а из Ташкента в Москву тоже не самый легкий вариант. Тем более надо было зайти на базар, и я пошел, миновав Биби-Ханым, идя уже по знакомым местам.

Купил абрикосов (они оказались плохими), яблок (тоже неважные), как в бреду, в тумане, вышел, потом почему-то вернулся, и тут, словно по волшебству, все изменилось: у девочки был чудесный, сладкий урюк, и пока я сыпал его в пакет, подошла какая-то женщина-узбечка и протянула полное ведро яблок:

— На, возьми!

Я сказал, что мне не нужно так много, но она отмахнулась от моих возражений и добавила:

— Да без денег, так возьми! А я пойду. Только ведро мне отдай.

Конечно, это казалось странным. Я не знал все же, что делать, но развязал рюкзак, отсыпал туда, сколько вошло. Хотел все-таки сунуть деньги, но она отмахнулась.

— Спасибо, большое спасибо! Кат-та рахмат! — с чувством сказал я, ужасно радуясь почему-то.

— Оль, оль, — спокойно ответила узбечка, что означало: «ешь, ешь», и пошла прочь с остатком яблок, а во мне как-то все засветилось, я понял, что и Синяя Поляна была не случайно, а просто мне сегодня везет.

Вышел в пекло оживленной улицы, стал ловить такси и очень быстро поймал (а в прошлый раз ловил не меньше получаса!), хотя там сидели уже двое, но шофер — бритый наголо, мощный узбек — остановился, чтобы меня посадить.

В здании аэропорта, у самого входа, я тотчас встретил свою спасительницу (именно она дежурила в прошлый раз и помогла мне улететь в Ташкент, хотя с билетами было плохо).

— Здравствуйте, здравствуйте! — узнала она меня. — В Ташкент?

Она была в обычной одежде, не в форме. Я растроганно поблагодарил ее за прошлое, спросил, есть ли прямой рейс на Москву, и она сказала, что есть. Есть!

— Вы подойдите ко мне вечером, после шести, я выйду на смену…

И вечерним рейсом я уже летел в Москву.

…Я сидел в самолетном кресле, летел вслед за солнцем на запад, возвращая те часы, которые потерял, когда летел сюда, и думал: ведь это только представить себе, что сегодня утром я еще был в нашем лагере на Кызылсу, на «Земле Санникова», потом так счастливо побывал на Синей Поляне, промелькнули Калта-коль, Яккабаг, Шахрисабз, Китаб, в волшебной дымке проплыли Регистан, Биби-Ханым, базар Самарканда, и вечером этого же дня я буду, кажется, дома…