Геннадий Семар - Океан. Выпуск шестой

В спину ударила открывшаяся дверь, хлынула под ноги ледяная вода. Илья услышал голос:

— Быстрей за борт!

Павлик Драгула с перебинтованной, толстой, как колода, рукой, стоял в дверях по колено в бурлящем потоке. Губы сжаты, по виску и через всю щеку широкой лентой струилась кровь. Одним прыжком Илья вымахнул мимо краснофлотца из каюты и, хватаясь за поручни, побежал по накренившейся палубе вверх, к свету, навстречу потоку.

Ему почудилось, что Павлик позвал на помощь. Не останавливаясь, он выскочил на кормовую палубу и оглянулся: Павлик не показывался. На ботдеке бегали люди в спасательных поясах, пытаясь обрезать тали у шлюпки. Оттолкнувшись от планширя, Илья бросился за борт.

Старшина Говорин рванул дверь госпиталя — там никого…

— Павлик, Павлик! — Говорин оглянулся, махнул бежавшему на мостик Понуренко.

— Третий, где Драгула?

— На корме! — прокричал Понуренко, вбегая по трапу в штурманскую рубку. Он схватил со стола карту, судовой журнал и, сунув их за пазуху, выскочил на шлюпочную палубу.

Второй штурман командовал спуском левой шлюпки. Правый борт ботдека уже погрузился, на блоках висела разбитая вдребезги пустая шлюпка. Еле удерживаясь на палубе, боцман с матросами пытались развернуть шлюпбалки.

— Руби тали, сама всплывет! — раздался голос капитана.

Кто-то немедленно застучал топором по канатам.

Капитан крикнул:

— Все за борт, отплывайте подальше!

Вася Березин прыгнул вслед за боцманом и что было силы замолотил руками по воде.

Старшина Говорин прибежал на корму в тот момент, когда Илья уже выскочил из коридора и кинулся за борт. Павлик извивался в потоке воды, она уже захлестывала его с головой.

— Держись, браток! — крикнул Говорин. Никогда прежде он не называл Павлика да и других краснофлотцев иначе как по фамилии, по уставу. Старшина помог Павлику подняться и стал подталкивать его перед собой к выходу, одновременно натягивая на него спасательный пояс.

Они уже выбрались на палубу, но в это время сорвавшийся с креплений многотонный ящик со «студебеккером» покатился сверху прямо на них. В последний миг старшина, перехватив раненого поперек туловища, бросил его через фальшборт в воду…

…Водоворот забурлил в том месте, где исчезла «Зея»; закружились выброшенные из глубины ящики, лючины, банки. Кверху килем выскочила шлюпка, к ней подплыли Егоров, Лойд, Понуренко и Вербицкий. Стали переворачивать шлюпку, вдруг раздался крик:

— Братцы, поддержите!

Кричал человек, неожиданно появившийся среди них. Это был Вадим Белощацкий. Боцман подплыл к нему, подталкивая лючину.

— Держаться сам сможешь? Откуда ты вынырнул?

— Не поверишь, с самого дна, — прохрипел Вадим. — Прыгать за борт я собрался, да не поспел, хотел Митьку снять. Пароход под воду — и меня с ним. Зацепило за борт крюком и поволокло. Там уж внизу оторвался… А полбока на крюке осталось…

— Держись, Вадим, сейчас мы устроим…

Четверо мужчин подплыли к шлюпке, нажали разом на один борт, и она медленно перевернулась. Понуренко взобрался в шлюпку и, достав из-под сиденья измятое ведерко, принялся энергично вычерпывать воду. Потом он помог выбраться из воды Вадиму. С правого бока под рукой у кочегара кровоточила рваная рана. У боцмана была повреждена голова — его сильно поцарапал вынырнувший из моря пустой бочонок. К счастью, оказалось, что перевязочных материалов на шлюпке достаточно. Фельдшер Ошиток запаковал их в непромокаемый мешок, затем, словно предвидя беду, в ящик, надежно закрепленный шинами около питьевого анкера в носу шлюпки. Понуренко и Вербицкий перевязали дрожавших от озноба товарищей, в это время Молчанов и Стрекачев подобрали разбросанные волнами весла, поставили на корме уцелевший в шлюпке руль. В наступившей темноте стали разыскивать и подбирать спасшихся моряков.

Вначале наткнулись на плот, где лежал раненый Павлик.

— Старшина погиб. И фельдшер тоже, — проговорил он слабым голосом. — А девушки где-то здесь должны быть. И остальные тоже. Надо искать, не уходите…

— Да куда нам идти, чудак, — проговорил Егоров, укрывая Павлика брезентовым парусом.

Аня открыла глаза в плотной, как студень, ледяной воде. Сбоку и сверху она была серовато-голубой, а внизу — Аня только на миг глянула туда — чернела бездонным провалом. Намокшая канадка давила на плечи. Не выплыть! Но руки работают независимо от сознания. Вынырнула. Хватила воздуха всем ртом, всей грудью вместе с солью, с туманом. Как хорошо дышать! Только надо непрерывно работать руками и ногами, иначе опять накроет волна, потушит в глазах свет этого серенького, холодного, страшного, прекрасного мира.