Т. Креве оф Барнстейпл: Федька-Зуек — Пират Ее Величества

Англичане обменялись мнениями и решили, что индеец приплывал на разведку, а говорил чепуху. Недаром гримасы его не соответствовали принятым всюду. Ну скажите, Бога ради, что бы могла означать такая совокупность жестов: сморщил нос, схватил себя за мочку уха, улыбнулся и щелкнул зубами?

Договорить индеец им не дал — подплыл вновь и заговорил — причем было очень похоже, что речь он слово в слово повторяет ту же самую! И так он проделал в третий раз. При этом в руках он сжимал аккуратные пучки перьев, отличных от тех, что украшали браслеты. Те были похожи на Голубиные, а эти — на вороньи…

Наконец, подъехав в третий раз, он протянул англичанам привязанную на конце палки корзинку с травой «табак». Дрейк приказал тут же показать индейцу ответные подарки. Но тот отрицательно мотал головой, когда ему, один за другим, показывали все эти ножички, зеркальца, бусы, — и только шляпа, обыкновеннейшая матросская шляпа, вызвала в нем откровенный восторг. Шляпу ему бросили, хотя боцман Хиксон ворчал, что новую не выдаст, что так шляп не напасешься, ежели каждому дикарю по шляпе раздавать… С этого момента и до последнего часа пребывания англичан в этом заливе (хотя по степени защищенности от ветров это была скорее бухта) битком набитые каноэ с индейцами сопровождали шлюпку с «Золотой лани», следуя всюду за нею — но на почтительном расстоянии. Судя по их взглядам, восхищенным и удивленным, — их принимали за богов!

21 июня Дрейк счел, что туземцы не имеют воинственных намерений, — и приказал всему экипажу «Золотой лани» сойти на берег. Внутри фортеции, воздвигнутой Томом Муни, раскинули палатки. Затем в укрепление перенесли весь груз «Золотой лани» и начался очередной ремонт корабля…

Во все время ремонта группа индейцев непрестанно находилась рядом. Мужчины и женщины, старики и дети, бойцы и матери… Одни, проглазев полдня, отходили, но их тут же сменяли другие, причем в строгом порядке: на смену женщине приходила непременно женщина, на смену мужчине — мужчина. Последние, между прочим, приходили с луками и стрелами, но вид у всех был мирный и приветливый. Что радовало Дрейка — что тут не случалось дурацких инцидентов, из-за которых то и дело общение с туземцами прерывалось кровопролитиями, как в Патагонии и Араукании.

Вот с языками было сложно. Должно быть, у здешних краснокожих был очень уж примитивный язык — или же законы их языка отличались от законов английского или испанского языков куда основательнее, чем законы любого другого известного языка…

Приходилось общаться в пределах того, что можно сообщить знаками. Когда англичане попытались убедить индейцев отложить оружие — чтобы не случилось нелепой случайности, — те, к удивлению белых, охотно согласились.

Преподобный Флетчер — дабы не вводить в пагубный соблазн язычников — вновь и вновь силился доказать индейцам, что белые люди — вовсе не боги, он ел в их присутствии, стараясь доказать, что англичане так же нуждаются в еде и питье, как и каждый из них. Но, кажется, не преуспел в этом благочестивом деле…

Понемногу наладилась «торговля»: в обмен на одежду, шляпы, бусы или полотно индейцы приносили птичьи перья, звериные шкуры и мастерски сделанные из оленьей кожи колчаны и сумки. Совершив обмен (который всегда казался им выгодным: ну еще бы, от богов любая вещь — во благо!), они шли в свои землянки, оглашая окрестности радостными воплями.

Жили индейцы в круглых землянках, крытых кольями, на которые был уложен дерн. Окон и труб не было, свет попадал внутрь и дым выходил наружу через квадратную дверь со стороною фута в два с половиной. Посредине землянки находился сложенный из камней очаг, вокруг которого на земляной пол были уложены тростниковые циновки.

Мужчины этого племени ходили голыми. Женщины носили тростниковые юбочки и на плечах иногда — оленьи шкуры. Преподобный Флетчер заметил, что женщины в этом племени находятся в полном подчинении у мужчин, даже разговаривают только тогда и с теми, когда и с кем разрешает или прикажет мужчина!

Однажды индейцы в своем селении подняли такой жалобный вой, что Дрейк обеспокоился и приказал готовиться к обороне фортеции, запретив своим людям выходить за его ограду. Но скоро все стихло — и два дня индейцы не показывались. Потом пришло сразу много их, с мешками «табак». Отдав подарки с таким многозначительным видом, что это даже и не дары, а… жертвоприношения, индейцы поднялись на вершину ближайшего холма и старейшина их произнес темпераментную речь в полный голос. Затем мужчины остались на холме, а женщины и дети с дарами спустились к лагерю англичан. Их явно обрадовало, когда Дрейк лично принял подарки. Но потом женщины с криками стали кидаться на землю, усыпанную в этом месте остроугольными камнями, — и повторяли это раз до пятнадцати, изодрав тело в кровь. Когда индианки закончили свой ужасный обряд, Дрейк со всем экипажем начал молиться. Индейцы притихли. Пение псалмов привело их в полный восторг, и позже они знаками не один раз просили англичан попеть псалмы…