Андрей Цепляев - Ссмертельный ужас (Возмездие)

— Альвар Нуньес Кабеса де Вака из Хереса, — достойно произнес тот, на что Агирре ответил тупым молчанием. Имя ни о чем ему не говорило.

— Что ж, коров [11] Cabeza de Vaca — родовое прозвище юноши, в переводе с испанского означает «голова коровы». я люблю, — наконец улыбнулся тот, запрокинув за плечи слипшиеся космы. — Зато не люблю, когда лезут не в свое дело. Возможно, нам придется потолковать наедине.

— В любое время к вашим услугам, только не тяните. К концу мая я должен покинуть этот чудесный город.

— Да неужели?

— Я бы на твоем месте поостерегся, — произнес Альвар, впечатленный храбростью тёски. — Юноша несколько лет воевал в Италии, участвовал в битве при Равенне и шпагу носит отнюдь не для красоты.

— Дворяне! Все одинаковые, — заворчал Агирре, жалея, что не удастся подраться. — Чуть что сразу шпага, шпага. У меня ее нет и фехтованию я не обучен. Я простой крестьянин, но это не значит, что об нас можно ноги вытирать, ведь мы кормим Испанию.

Завсегдатай, едва не плача, потянулся к кувшину с вином, но не найдя в нем ни капли в отчаянии замахнулся и с треском вонзил нож в столешницу.

— Черт подери, Агирре! Пошел вон отсюда! — в исступлении завопил Гомара. — Клянусь Девой Марией, запишу этот стол на твой счет!

— Значит, вы участвовали в битве при Равенне, — обратился к молодому дворянину Санчо. — Во время отступления вы видели сэра Террайля де Баярда?

Оба Альвара к этому времени принялись за мясной салат, запивая его вином.

— Французы рассеяли и подавили нас числом, — ответил юноша, глядя в тарелку. — Видел ли я Баярда? Да. Говорят его ранили при Брешии, но он не оставил соотечественников на поле боя и прибыл под Равенну. Клянусь, каждая армия в той битве показала себя с лучшей стороны. Даже после того как французы рассеяли наш авангард и ворвались в лагерь, путь им преградили отряды испанских мечников. — Молодой идальго поднял взгляд и запнулся, заметив, что люди вокруг внимательно его слушаю. Тогда он сделал глоток вина и слегка взволнованно продолжил: — Испанская пехота не дала им насладиться победой, изрубив в капусту одних только швейцарцев около двух тысяч. Если бы не артиллерия неприятеля, неизвестно, чем бы все закончилось. Тем не менее, Баярд поступил как истинный рыцарь, позволив нашей пехоте с честью покинуть поле боя. Девять тысяч испанцев остались лежать там, прихватив с собой пять тысяч французов вместе с их командирами и генералом Фуа.

— Последний великий рыцарь без страха и упрека, — хохотнул Агирре. — Говорят, при Гарильяно он сражался один против двухсот. Ты все еще веришь в эти сказки, Санчо? Век рыцарей ушел. Слышал, что неаполитанцы вместо публичных поединков стали проводить тайные схватки. Думают только о том, чтоб сохранить кошелек и репутацию. Кому теперь нужна пустая доблесть, которую Баярд демонстрирует на поле боя?

— Доблесть Баярда нужна самому Баярду, так же как любому испанцу дороже всего честь и вера, — ответил Кабеса де Вака, отодвигая пустую тарелку. — А итальянцы пусть катятся к черту.

Крестьяне, сидевшие вокруг их стола, одобрительно закивали. Тут распахнулась входная дверь и в полумрак таверны вошли двое. На голове каждого была широкополая шляпа украшенная перьями, плащи приподняты сзади ножнами шпаг. Осмотревшись, они направились к столику, за которым сидел Альвар.

— Дон Алонсо Фернандо де Месса, — представился тучный кабальеро в золотистом дублете, присаживаясь на свободный стул. Его тощий спутник с острыми усами загнутыми кверху остался стоять рядом, мнительно посматривая по сторонам, словно ожидал нападения. — Приятно наконец с вами познакомиться, сеньор Диас.

— Мне тоже, но, боюсь, что не знаю вас, — ответил Альвар, внимательно разглядывая важную птицу, непонятно каким ветром занесенную в Андалусию. Вдруг идальго охватило дурное предчувствие.

— Мы могли бы поговорить с глазу на глаз? Дело чрезвычайной важности. — Кабальеро незаметно для остальных приподнял левую руку, мизинец которой обхватил знакомый гербовой перстень.

Вскоре они оказались в отдельной комнате на втором этаже таверны. Дон Фернандо распорядился принести самого дешевого вина и, заплатив хозяину таверны несколько мараведи, закрыл за ним дверь.

— Я новый секретарь гильдии фехтовальщиков. Меня послал лично дон Лопес.

— Я больше не убиваю людей, по крайней мере, чтобы самоутвердиться или заработать, — сходу пояснил Альвар, усевшись за стол напротив кабальеро.