Юрий Иваниченко - Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»

Статский советник (впрочем, в цивильном) А. И. Иванов и министр Сергей Дмитриевич Сазонов, будто совершая некий ритуал, обходят с двух сторон, не сближаясь, стол с разложенными картами. И разговаривают, только время от времени поднимая взгляд друг на друга.

Кажется, что инициатива разговора исходит от Алексея Ивановича. Вот он, едва не горячась, говорит:

– Уверен: пора вспомнить наше решение и взять Проливы. Большой десант с юга и сухопутная атака с севера – и Босфор наш. Всё ведь так и идёт по наихудшему для нас сценарию: транспортная артерия перекрыта и уже ощущается «снарядный голод».

На что министр резонно ответил:

– Какое решение? Десятилетней давности? Вы же знаете – государь от него ещё тогда отказался. Он опасался, что Британия и Франция объединятся, чтобы не допустить наш флаг над Проливами, да устроят новую «Восточную войну»…

Историческая справка

В конце XIX столетия Россия начала подготовку к прорыву на берега Босфора. Уже на тот момент Черноморский флот многократно превосходил по своей мощи турецкий.

В течение нескольких лет в Одессе и Севастополе в обстановке глубочайшей секретности шла подготовка десантной операции. В захвате Босфора должны были участвовать эскадренные броненосцы «Синоп», «Чесма», «Екатерина II», «Двенадцать Апостолов», «Георгий Победоносец» и «Три Святителя», – они на то время составляли главную ударную силу флота. Планировалось также привлечь новейший тогда крейсер «Память Меркурия», канонерскую лодку «Терец», минные заградители «Буг» и «Дунай», минные крейсеры «Гридень» и «Казарский», а также десять миноносцев и тридцать малых миноносок. В десантной операции помимо моряков предполагалось задействовать экспедиционный корпус численностью в 35 тысяч человек.

6 июня 1895 года в Петербурге прошло «Особое совещание» с участием высших чинов Российской империи. На нём рассматривался только один вопрос – десантная операция с целью захвата Константинополя. В постановлении совещания было сказано, что для захвата столицы Османской империи, а также проливов Босфор и Дарданеллы, всё готово.

«…Взяв Босфор, Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей нечего будет бояться со стороны Чёрного моря. Затем все свои военные силы она сможет тогда сосредоточить на западной границе и на Дальнем Востоке, чтобы утвердить свое господство над Тихим океаном», – говорилось в итоговом документе «Особого совещания».

Единственным человеком, выступившим против намеченной операции, был тогдашний министр иностранных дел России Н. К. Гирс.

Окончательное решение должно было быть принято государем.

5 декабря 1896 года император Николай II провел заседание Совета министров. Военные предложили провести операцию под видом учений. Флот должен был отправиться к Кавказским берегам, но затем изменить маршрут и на всех парах подойти к Босфору, подавить сопротивление турецких войск, пройти Мраморное море и заминировать вход в пролив Дарданеллы.

Основным соперником в этом конфликте российские политики видели не Турцию, а Великобританию.

После долгих раздумий царь отказался от плана, опасаясь спровоцировать глобальный конфликт.

– Но теперь мы союзники. И 90 процентов взаимных поставок с Антантой шло через проливы, пока турки с немцами не закрыли Босфор. Что, в Лондоне и Париже не понимают нашего общего интереса? – спросил, чуть повысив голос, статский советник. – И позиция государя существенно изменилась, не так ли?

– Да, с самого начала войны, конечно, – кивнул Сергей Дмитриевич и даже, кажется, чуть-чуть улыбнулся. Одними губами. – Он при мне говорил Палеологу – по памяти цитирую, но примерно так: «…Я не признаю за собой права навлекать на мой народ ужасные жертвы нынешней войны, не давая ему в награду осуществление его вековой мечты. Поэтому моё решение принято, господин посол. Я радикально разрешу проблему Константинополя и проливов».

Статский советник Иванов тоже покивал, вот только непонятно – с одобрением или сомнением. Скорее второе, судя по его реплике:

– Вот только ни в Генштабе, ни в Адмиралтействе нет никаких признаков подготовки «радикального решения».

Не прекращая медленной циркуляции вокруг карты, размеченной красными и синими дугами и стрелками, министр и руководитель политической разведки обменялись взглядами. Затем Сазонов бросил подчёркнуто сухо: