Юрий Иваниченко: Огонь в колыбели

…Маленькое желтое пятнышко затрепетало, вспучилось и начало разбухать. Выпустило гибкие отростки, и они, утолщаясь, поползли во все стороны. Зелень перед ними бледнела, растворялась, и мертвенная желтизна заполняла пространство.

Вот несколько отростков оторвались от основного тела, отдалились и, нащупав зеленые плоскости, стремительно расползлись по ним, а затем неспешно ворочались, обкатывая, обсасывая новые границы. Невидимые споры разлетались все дальше и дальше, бесформенные, уродливые желтые пятна возникали вдалеке от разбухшего тела основного организма…

Хан встряхнул головой, отгоняя видение. Но почему-то радостная расслабленность, привычное и желанное состояние, ради которого, собственно, и «выбил» он симпатичную сауну в этих маловодных местах, не возвращалось…

…Резо, развеселый, рассказывал об очередном курортном похождении, кто-то смеялся, кто-то советовал: «Ну и оставил бы ее с этим лабухом…»

…Дома ожидала Айша, и тяжелые локоны, чуть пахнущие миндалем, стекали по ее смуглым щекам…

…А в двадцати километрах отсюда ожидал Мирзоев. В своей лаборатории, в Шаймергене, среди песков. В гиблом месте, по утверждению старожилов. Мирзоев — фанатик, а может быть, и сумасшедший, — но может быть, и нет…

Хан прикрыл глаза — и совершенно ясно представил себе мирзоевскую лабораторию, зал, где они впервые встретились, серо-голубые ящики приборов, многоцветные змеи проводов, жгутов, кабелей, оплетающие эту самую его установку, назначение которой понять просто, а вот устройство невозможно, и наконец, — самого Мирзоева. Но почему-то представил его не в белом халате, как тогда, а в немодном костюме, в котором недавно Мирзоев заявился к нему в кабинет.

Представил — и скривился, как от зубной боли, и выпил что-то, не разбирая вкуса, и попытался слушать веселые россказни, но вскоре опять закрыл глаза и помрачнел. Вроде не наградил его бог излишней впечатлительностью, и во всем, разве что кроме истории с Айшей, Толя Суханов, по прозвищу Хан, оставался стопроцентным прагматиком, а вот никак не мог отвязаться… Нет, не верил, не мог он поверить во всем Мирзоеву, и тот фильмик, состряпанный компьютером, вряд ли мог так запасть в его душу; но все же оставалось нечто, скрипело песчинками на зубах и странным образом препятствовало даже любви.

А ведь совсем недавно, чуть больше двух лет назад, когда Суханова — с его-то послужным списком! — приняли всего-навсего исполняющим обязанности начальника захудалого РЭС — района электросетей — и дали им с Айшей (из-за которой пришлось оставить пост, квартиру, большой город) комнатку в затараканенном старом общежитии, они были безоблачно счастливы. И хотя на Хана долго и сильно косились, пока он круто выводил РЭС в образцовые, а с Айшей местные светские жены даже избегали мыться в общей бане, Сухановы сами себе иногда завидовали.

Может быть, не стоило так подробно говорить с Айшей о том злосчастном фильмике? Да и вообще пересказывать ей разговор с Мирзоевым?

…Он заявился в кабинет начальника РЭС незадолго до окончания рабочего дня, когда текущие дела уже улажены. Заявился и чуть не с порога потребовал пятьдесят мегаватт…

В маленьком городишке уже все давно знали, что Толя падок на выгоду. Взяток ни в каком виде не брал, но чуть ли не по-мальчишески радовался, если удавалось обставить дело так, чтобы у рэсовских шоферов оказалась пара лишних покрышек, свободный бензин, у ремонтников — покрепче обменный фонд и порядок с инструментами, ну и так далее.

Знал это, конечно, и Мирзоев, но выложил свои резоны так неуклюже, что Хана даже передернуло. РЭСу действительно предстояло строительство линии электропередачи через пустыню, и действительно прокладка трассы не по пескам, а по ровной каменной поверхности, как это пообещал Мирзоев, сулила большие, очень большие выгоды. Тем не менее уже то, как Мирзоев начал разговор, заставило Толю сказать «нет» и даже хлопнуть ладонью по столу.

— Почему? — ошарашенно поднял брови Мирзоев, волнуясь явно больше, чем это мог предположить Хан.

— А ты сообрази, — усмехнулся Суханов, — у меня же на весь район шестьдесят мегаватт. Что мне, всех отключать? Фабрики? Больницы? Пять, ну шесть дать могу. Не больше.