Анатолий Репецкий - Верь своему ангелу

– Атар, давай переедем на ту сторону на нижнем мосту! Так будет лучше. – Крикнул он.

Поскольку кричал он довольно громко, а Владимир уже раньше увидел мелькавшие в кустах на том берегу две лисьи шапки, то подумалось: это сигнал для сообщников, которые, скорее всего, играют роль подстраховки от всякой неожиданности. Теперь они двинулись на запад, и, судя по тому, как перелетали над кустами на той стороне стайки яркоперых пчелоедов, можно легко догадаться: птицу вспугивают те двое, и они движутся в том же направлении. Так они ехали, наверное, более двух часов, пока чернобородый вдруг остановился, прижал палец к губам, и они развернулись в обратном направлении, только теперь их лошади ступали не по каменистой дороге, а ближе к обрыву, где трава и мягкий грунт совершенно заглушали звук копыт. Возможно, это не сообщники, подумал Макаров, а тогда кто? конкуренты? Но ему от этого не легче. Они снова миновали тот первый мост и продолжали путь на восток; что-то следует предпринять, иначе скоро они окажутся во владениях хана. Он заговорил с едущим сзади арабом о деле по наследованию имущества покойного родственника; тяжущимся сторонам уже известен предварительный приговор кади, хотя сам суд состоится после окончания священного месяца. Судья решил вопрос довольно просто: разделил наследство по возрасту. Старший получал дом, средний – лошадь, а самой младшей наследнице доставалась корова; причем средний – это племянник Атара, за которого тот теперь так переживает. «Послушай, Атар, а твой племянник, не может, случаем жениться на своей родственнице? – Атар, отвечает, что такое возможно, поскольку они родня довольно дальняя. «Тогда слушай, как следует поступить, – и поручик приглашает араба ехать рядом. Поскольку по приказу чернобородого следует вести себя тихонько; тот согласился, шептаться, двигаясь гуськом, сложно. – Пусть он женится, а вместе им – 26 и 18, выходит 44 года, что намного больше, чем у главного вашего соперника; вместе – ведь муж и жена это одно целое – значит, им положен дом, все-таки это семья. А поскольку каждому выпадает по одному объекту, то они могут претендовать еще и на … «На корову? – с грустью уточнил Атар. – «Нет, пусть просят лошадь, а от коровы, тот третий, откажется сам, зачем она ему, если у него нет дома?» – «А ведь верно! Теперь у моего племяша дом и лошадь, – восхищается араб – ну зачем Ибраму корова!? Пусть отдаст молодым! – Он настолько доволен подсказанным ему решением, что совершенно не замечает: руки у его пленника уже свободны, и одну он даже положил ему на плечо. « Да, пусть скажут Ибраму на суде, что двери их дома всегда открыты для него, а если у них будет еще и корова, то его всегда угостят парным молоком, и судья согласится со столь мудрым решением» – завершает поручик свою речь и хватает левой рукой окончательно опешившего араба за шею, крепко прижимает к себе, а правой вытаскивает болтающийся на поясе кинжал. Он приставляет лезвие к подбородку.

– Только пикнешь, зарежу! – угрожающе прошептал ему на ухо, тот открывает рот, оттуда вначале слышится шипение, которое переходит в тихий, едва слышимый писк. И впрямь, пищит, как комар, думает Владимир и добавляет, – снимай потихоньку винтовку и отдай ее мне. Будешь жить, я тебе обещаю. И еще на свадьбе у племянника спляшешь.

Тот уже взялся за ремень, но вдруг перестал пищать, а на его лице появилось радостное выражение. Макаров поднял голову, чернобородый целился в него из винтовки.

– Брось кинжал! – прозвучала строгая команда. Владимир швырнул его в противника и скользнул вниз между лошадьми. Прогремел выстрел, следом второй, но он уже мчался зигзагами к огромному камню, лежащему посреди дороги. Вслед стреляли, но к счастью мимо, наконец, он укрылся за камнем, который едва достигал ему до подбородка, затем осторожно выглянул. Рядом с ним медленно проходил конь чернобородого; сам всадник сидел, откинувшись назад, бессильно опустив руки, на левой стороне халата расплылось алое пятно. «Кто это его? – мелькнуло в голове и исчезло; следом шел Атар, он уже перезарядил карабин и держал его наизготовку со злобным выражением на лице. Владимир посмотрел по сторонам: вокруг нет ничего, кроме мелких камней. Тут он вспомнил про рогатку, достал ее и зарядил, но не камешком, а пакетиком перца, надкусив его на уголке. Теперь ему ничего не оставалось, как только обратиться к ангелу-хранителю. Араб подошел к камню, затем присел и понятно, что он двинулся вокруг, но с какой стороны он выйдет? Справа, как и шел, или же развернется? Если Владимир не угадает, то он погиб. Что бы он сделал на месте противника? Конечно же, развернулся. Значит, он выйдет слева. Поручик сидит на корточках, растянув пращу, и в этот момент ему показалось: что-то неуловимое взгляду пронеслось над ним и прикоснулось к его правому плечу. Он круто развернулся на каблуках, и в это же миг из-за камня показалась голова и прижатый к плечу приклад; при виде рогатки Атар презрительно осклабился и начал поворачивать ствол карабина в сторону противника, но Владимир уже разжал пальцы. Пакетик хлопнулся в переносицу, взорвавшись сизым облачком на его лице. Араб вскрикнул и от неожиданности нажал на курок; пуля ударила где-то совсем рядом, обдав голову каменной крошкой, он кувыркнулся назад и ушел от второго выстрела. Его противник уже поднялся и пошел вокруг камня, тряся головой, глаза его были закрыты. Но слух у араба изумительный, и хотя поручик тотчас сбросил ботинки, ствол винтовки постоянно смотрит в его сторону. Поручик бросил горсть камней по направлению к обрыву, араб выстрелил на звук и шагнул в том направлении. Владимир снова бросил ему под ноги, тот снова шагнул к самому краю, прислушиваясь. «Эй! – крикнул поручик, араб резко повернулся, вскинул винтовку и выстрелил на звук. Но одна его нога уже потеряла опору, отдача от выстрела толкнула в плечо, он накренился и со страшным криком исчез в бездне. «Бедняга! Но видит Бог, я этого не хотел. Я лишь дожидался, пока он выпалит весь магазин», подумал Макаров. Но, что же дальше? Лошади ушли одна за другой, они уже скрылись за ближним поворотом, следует их догнать. Он уже собирался идти вслед за ними, когда навстречу показался всадник в лисьей шапке, рядом с ним одна из лошадей. Соперники-конкуренты!? Возможно, что это один из тех, который застрелил чернобородого, значит, где-то еще один. Что же делать, от этих рогаткой не отобьешься? Одна винтовка уехала с мертвым, вторая в пропасти. Он вернулся, поднял валяющийся на дороге кинжал, спрятал сзади за пояс. Хорошо, что они хоть появляются по одному. Решил подождать здесь, у камня, может еще пригодится. Всадник приближается, поручику его лицо кажется знакомыми, вдобавок он приветливо улыбается. Да, мне теперь только галлюцинаций не хватало! Но незнакомец машет рукой. Владимир всмотрелся: не может быть! О, провидение! Он спасен! да ведь это Абдулрашид, сын его друга, старого араба Можея!