Анатолий Репецкий - Верь своему ангелу

Совершенно новые чувства овладели ею, когда она почувствовала – вот он наступил, тот желанный миг! – она станет матерью. Она вначале безмерно обрадовалась, а затем пришла растерянность, граничащая с испугом. Растерянность из-за того, что, оказывается, нет рядом человека, которому она могла бы вручить сию радостную весть. Антуану? Его родителям? Сергею? Нет, Сергей пускай пока останется в стороне. Кому же? Разве что Симону, но ему-то это зачем? И еще ей нужно алиби для будущего ребенка. Она ломала голову, как это сделать, но как всегда помог случай. Внезапно к ним в гости нагрянули Марк и Юлия Жерюмо, посмотреть, как их дети устроились на новом месте. Вера срочно вызвала Антуана телефонным звонком; она была уверена, при родителях он не рискнет улизнуть на диван, опасаясь скандала, в первую очередь со стороны матери. Когда наступило время сна, ему и впрямь пришлось идти в супружескую спальню, и Вера использовала этот случай безо всякого колебания. Теперь даже трехмесячное отсутствие супруга не имело никакого значения, оно еще аннулировалось и гостиничной анкетой города Бордо, в которой был засвидетельствован факт пребывания молодой супружеской четы Жерюмо в одной спальне. Но это для дедушки Марка, если он вздумает в чем-то усомниться, хотя бы в сроках появления внука. А как быть с Антуаном, она особенно не задумывалась, поскольку была теперь совершенно уверена в его полном равнодушии к ней.

Как бы там ни было, начать ей придется с супруга. Она позвонила в дом на взморье и попросила его приехать; Антуан долго не соглашался, ссылаясь на занятость, наконец, сообщил, что будет, но проездом, ему срочно нужно в Париж. Вот и хорошо, подумала Вера, и я поеду с ним. Он подъехал к дому, но оставил машину на улице, не обратив внимания на предупредительно распахнутые ворота. Она выбежала ему навстречу; высокий, подтянутый, в спортивном костюме, ее муж был похож на какого-то греческого бога. Она по-прежнему любила его, возможно, случай с Сергеем был так, эпизод, выпавший на ее долю невероятным стечением обстоятельств, кои впредь могут никогда больше не повториться. И уже хотела броситься ему на шею со столь радостным известием, но он отстранился, заметив, что ему нужно вначале вымыть руки и умыться с дороги. Он прошел к дому, она же, растерянная, собралась последовать за ним, но заметила в машине на переднем сиденье куртку Антуана и решила ее забрать. Когда она ее приподняла, то едва не вскрикнула: под ней лежала женская шляпка, кокетливая, с лентами. Ей очень хотелось уцепиться за спасительную мысль: заботливый супруг сделал жене подарок, но оставил его в машине. Простая рассеянность, что легко прощается. Вера уже протянула руку, чтобы взять, но тут же отдернула. Шляпка была не новая, явно кем-то ношеная. Очевидно, ее забыли в машине, и теперь куртка наброшена, чтобы скрыть от постороннего взгляда. Положила куртку на место, пристыженная и ошеломленная, потрясенная уже не догадкой, а полной уверенностью, вошла в дом. Антуан мыл руки и, не оглядываясь, спросил с плохо скрываемым раздражением.

– Ты хотела меня видеть. Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего особенного. Просто я хотела … – она запнулась. Она ни за что не скажет ему о ребенке, ни сейчас, ни потом. Никогда. Но нужно как-то закончить начатую фразу. – Я хотела, чтобы ты взял меня с собой. Мне нужно тоже в Париж.

Где-то в самом уголочке ее тяжело раненой души еще что-то теплилось, слабое и неуверенное; вдруг он согласится взять ее, и тогда все подозрения рассеются. Подумаешь, шляпка, мало ли чего могло быть. Но этого не произошло. Антуан вначале растерялся и даже смутился, и принялся расспрашивать, зачем ей в Париж. Было ясно: он ищет веские доводы, чтобы ей отказать. Наконец, он что-то придумал и принялся убедительно говорить о чем-то, но она уже его не слушала. Душа ее замкнулась и стала медленно превращаться в лед.

Прошло немного времени, и отец Антуана снова появился в Ниме, на этот раз один, без Юлии, поскольку это была чисто деловая поездка. Поэтому Вера не стала вызывать Антуана, так как он полностью отстранился от всяких служебных дел. Они долго ходили по перестраиваемому заводу, слушали объяснения мастеров, затем поехали обедать в кафе. Вера еще не решилась, признаваться ли свекру о случившемся, а если да, то в какой степени откровенности. Но Марк Жерюмо оказался достаточно проницателен; он сам заметил, что его невестка выглядит необычно грустной, чего раньше не наблюдалось. Его участливый тон тронул ее сердце, и она призналась, что ждет ребенка. Когда же она увидела его счастливое лицо, то все остальные гадкие фразы насчет возможного разрыва с Антуаном застряли неизвестно где, чтобы остаться там окончательно. А еще старик обнял ее и заплакал.