Александр Андреев - Джордж Вашингтон - Да здравствует Америка!

Развитию колоний мешала неуемная английская жадность. Для выращивания урожая плантаторы брали в британских банках кредиты под огромные проценты, которые не могли погасить даже после его продажи. Общие долги южных колоний английским кредиторам в 1776 году составляли пять миллионов фунтов стерлингов. Многих землевладельцев банкротили, забирали у них землю и имущество и выставляли их на торги, быстро увеличивая количество яростных врагов империи.

– Итак, джентльмены, он наступил! День, когда верховная власть потеряла свое право над народом, который считает себя вправе прибегнуть к силе, чтобы обезопасить себя, не находя в существующем порядке ни безопасности, ни помощи.

В Уильямсбургской таверне, где проходило заседание распущенной губернатором виргинской ассамблеи, черной тучей висело огромное напряжение. Заседания проходили с далекого 1607 года, но впервые на них звучали речи, подобные словам депутата Патрика Генри, о том, что королю Георгу стоило вспомнить о судьбе мстительного Карла I, в эпоху Кромвеля, сделавшего Англию Британской империей. Все помнили, как внесенная Генри резолюция была принята всеми тринадцатью колониями: «Право назначать пошлины принадлежит исключительно законодательному собранию Виргинии. Кто утверждает противное – тот должен считаться врагом колонии!»

Уже несколько лет лозунг «No taxation without representation!» – «Никаких налогов без представительства!» был главным в американском обществе. В октябре 1765 года по зову Массачусетса 9 из 13 колоний, приславших 28 делегатов, собрались на первый межколониальный конгресс, чтобы этот лозунг принять. Колонисты читали и обсуждали политические памфлеты, в том числе и памфлет Джеймса Отиса «Права британских колоний», в котором он писал о том, что такая политика уже стоила одному королю головы, а другому – трона.

Джордж Мейсон, сосед Джорджа Вашингтона по имению, с которым они продумывали и готовили эту речь, достал из кармана тоненькую пачку листов бумаги и продолжил:

– В 1763 году метрополия запретила нам селиться за Аллеганскими горами. Боится усиления нашей мощи? Через год она ввела пошлины Гренвиля и запретила торговать с Вест-Индией. А ведь это была единственная возможность вырваться из ее торговой монополии.

Они запретили нам даже рыбную ловлю у Ньюфаундленда, чего не позволяли себе все двести лет существования колоний. Наши корабли лучше и дешевле английских – они запретили их строительство, как и ранее – основание мануфактур. Мы не можем переработать собственный хлопок в ткани. После того как государственный долг Англии превысил 340 миллионов фунтов стерлингов, она впервые ввела в колониях налог прямого действия, который задел всех нас – гербовый сбор. Даже наша бумага должна быть английской! Мы первыми из всех колоний приняли резолюцию против гербового сбора, и нас тут же поддержали все.

Англия стала в корне подрывать интересы всей Америки, от плантатора до траппера, и натолкнулась на сопротивление. «Сыны свободы» организовали протесты и митинги. К ассамблеям присоединились улицы. 22 марта 1765 года закон был принят, и как только об этом узнали в колониях, в их городах начались демонстрации. Гербовую бумагу сжигали вместе с домами самых одиозных чиновников. Сборщиков налогов раздевали, валяли в перьях и смоле и в таком виде водили по улицам. За ними носили длинные шесты с чучелами английских министров и плакатами «Безумие Англии – разорение Америки!»

1 ноября, в день вступления закона в силу, во всех американских городах прошли массовые демонстрации в черном, названные похоронами свободы, и закон не вступил в действие. По нашему предложению начался бойкот английских товаров, который стал успешно разорять метрополию. В колониях началось создание комитетов связи для координации действий. Престиж английских властей быстро падал, и 22 февраля 1766 года закон о гербовом сборе был отменен.

Колонии ликовали и впервые поняли, что их союз – большая сила. Однако империя всего лишь отступила, и совсем ненадолго. «Сыны свободы» расклеивали листовки: «То, что они не смогли провести в жизнь открытой атакой, будут делать при помощи секретных махинаций, уловками и хитростями».

Мейсон остановился, и в таверне на минуту воцарилась полная тишина. То, что он сказал, была правда, подтвержденная через несколько месяцев.

В июне 1767 года в колониях началось косвенное налогообложение. Законы Таунсенда ввели пошлины на ввозимые в колонии стекло, краски, свинец, вино, масло и чай. В Бостоне было создано Высшее таможенное управление с широкими полномочиями. Началась борьба с контрабандой, и капитан корабля, задержавший судно с американскими или с европейскими товарами, получал половину их стоимости. За законы Таунсенда проголосовали 188 парламентариев против 98, которые на вопрос «Где находится Филадельфия?» отвечали «Кажется на Суматре».