Николай Сванидзе - Погибель Империи. Наша история. 1918-1920. Гражданская война

– А я держусь два месяца и четыре дня.

На пятый день третьего месяца допросов, 1 февраля 1938 года, он стал писать то, что от него требовали.

«…В контрреволюционную организацию правых я был завербован в 1931 году… В 1934-м ездил к Бухарину за подтверждением его указаний о блоке с троцкистами, меньшевиками и эсерами… Задачей являлось нанесение решительного удара по руководству ВКП(б) и соввласти… Я создал боевую террористическую группу… Расчет брался на поездку Сталина в Большой театр…»

Суд был 29 августа 38-го. Начался в 9:20, закончился в 9:40. На суд Андрея одели в чужой костюм. Когда дали последнее слово, он отказался от всех показаний, данных на допросах, сказал, что не признает себя виновным.

Но главным для него было другое. Он не выдержал пыток и на допросах под диктовку в показаниях назвал несколько фамилий невиновных людей. И поэтому теперь в последнем слове, в самых последних своих словах, имевших значение, он сказал, что на следствии он выступил как провокатор. Более позорного о себе он, Андрей, не мог сказать.

Это занесли в протокол.

– Вдруг сохранится, – подумал Андрей.

Его тут же вывели, погрузили в уже набитый людьми грузовик с закрытым кузовом и повезли. Ехали довольно долго, остановились, велели выходить. Андрею в первый момент показалось, что его привезли на какую-то стройку. Везде что-то копали, тащили, трактора ползали, мужики на тракторах деловито переговаривались, кругом что-то разбросано, свалено. Потом он понял, что это человеческие тела.

«Я думал, что она попристойней, – подумал он про смерть. – Ну, уж какая есть».

Вдруг заметил, что он в чужом костюме. Он машинально застегнул пуговицу на пиджаке. Подумал, что вот в чужом пиджаке…

Зина работала. В 38-м арестовали профессора Ивана Яковлевича Башилова. Ее назначили на его место начальником лаборатории. Она знала, что многие вокруг считают, что это она написала донос на Ивана Яковлевича, раз уж ее назначили на его место. Встретившись с Хлопиным, спросила:

– Я знаю, что обо мне думают. Что мне делать, Виталий Григорьевич?

– Ничего. Вы сам знаете, что вы порядочный человек, и этого достаточно. Не пытайтесь никому ничего доказать, они в вас разочаруются.

Уже перед самой войной она ехала с дачи на работу. Поезд отменили. Она опоздала на работу на четыре минуты. Без всяких разговоров ее увезли. Два дня с десятком таких же опоздавших провела в камере. Спас все тот же Хлопин.

В войну в Казахстане Зина руководила свиносовхозом, справлялась.

В 43-м ее срочно вызвали из свиносовхоза в Москву, и она вошла в Атомный проект. На равных с главными мужчинами этого проекта. В 53-м она получила справку о реабилитации Андрея. В графе «причина смерти» значилось – расстрел. Зина с Лидой пытались разыскать сына Андрея, который пропал после расстрела Иды, но не смогли. Они не знали, что он был в детском доме и писал бабушке в ссылку: «Бабушка, сегодня я опять не умер». Зина не знала, что он выжил.

В 47-м, еще до советской атомной бомбы, режиссер Александров и участник атомного проекта академик Арцимович сочинили сценарий фильма «Весна». Главную героиню написали с Зины. Она сходила в кино.

– Ну что же, очень мило и адекватно. Черкасов говорит чистую правду: советский ученый – это отшельник, бредущий… хорошее слово – «бредущий». Глупость, нелепость, смешно, но чистая правда. Атомный взрыв – предел женского счастья. Но я же хотела этим заниматься во что бы то ни стало, – пожалуйста… Черкасов там еще говорит: «Сыграйте любовь».

Зина вдруг сообразила, что плачет. Она точно помнила, что не позволяла себе такой роскоши с 37-го года.

– Дура, какая я дура, – сказала она вслух, вытерла слезы и никогда, до самой смерти, больше не плакала.