Николай Сванидзе - Погибель Империи. Наша история. 1918-1920. Гражданская война

– Лида, мы с тобой можем попробовать спасти несколько голодных детей, – сказал Андрей, и Лида согласилась.

Так как у Андрея в недавнем прошлом была работа в угрозыске, сохранились неформальные контакты. Детей собрали, довезли до Икши. Деньги он доставал из собственного кармана, превращал их в продукты, башмаки, одеяла. Чтобы подстраховать Лиду, взял личное шефство над детдомом по линии прокуратуры.

Строго говоря, они с Лидой тянули на антигосударственную группу. Но арестовали Лидиного мужа-инженера, этнического поляка. Его взяли на хвосте дела Промпартии. Лиду уволили из детского дома, а у Андрея вдруг ни с того ни с сего, как это случается иногда между давно знакомыми людьми, начался роман с Зиной.

Это было больше чем роман или вовсе даже не роман, а неожиданные, очень доверительные отношения. От этого было даже страшновато. Секс уступал этой близости. За сексом они ездили в Лосинку, на дачу, и осенью, и зимой. В доме было холодно, полы засыпаны яблоками. Топили печку.

Андрей говорил Зине то, что никому не решился бы сказать. Ходил, расталкивая ногами мерзлые яблоки, и говорил:

– Процессами над спецами из «бывших» дело не ограничится. Потому что спрашивается, а куда смотрели коммунисты, когда эти вредительствовали у них под носом. Ага! Прозевали. И если бы не славное ГПУ, коммунисты по заводам и шахтам так бы и спали дальше. Стало быть, от судов над «бывшими» перейдут к судам над нынешними. А на освободившиеся места придут новые, голодные. Вон их сколько, злых и на все готовых, лишь бы подняться в этой проклятой жизни. И так будет снизу доверху и везде.

Вот Борис Иофан выиграл со своим проектом Дворца Советов. Циклопическое сооружение полкилометра в высоту. А там, на вершине, под облаками – Ленин. И у него палец, который указывает в будущее, размером с двухэтажный дом.

Зина, у меня отец был архитектор. Он орал в ярости, когда увидел, что предлагает Иофан. Отец говорил, что Луначарский написал Ле Корбюзье: «Народ любит королевские дворцы».

Не только, не только… Каждый хочет как-нибудь кем-нибудь пристроиться во дворце или поближе к дворцу, чтобы посытнее, погуще. И это то, что надо для Сталина.

Андрей поймал себя на том, что до последнего его мысль отказывалась приближаться к Сталину, и вслух ответил сам себе:

– Ай да герой, решился про Сталина порассуждать.

И уже не мог остановиться:

– Троцкий еще здесь был, но из партии его уже выгнали. А Сталин на съезде вдруг заявил, что готов уйти в отставку. Как это он сказал тогда… Партия нуждалась во мне, как в человеке крутом. Я был противоядием оппозиции. Сейчас оппозиция разбита. И все хором закричали: «Нет, не уходите! Никакой отставки не принимаем». Каменев с Зиновьевым написали покаянное письмо, его в «Правде» напечатали. А их отправили в ссылку, а Троцкого из страны выслали. А Сокольников, который тоже каялся, написал Каменеву в ссылку: «Приезжайте, Лев Борисович, надо срочно посоветоваться». А Сокольников еще по гимназии приятель Бухарина. Вот они встретились втроем. Сокольников, Бухарин и Каменев. Бухарин говорил, что Сталин беспринципный интриган. И вот эта запись разговора Бухарина с Каменевым – оп – и появилась на столе у Сталина. А ГПУ опубликовало запись этого разговора на Западе. Потом этот вроде как заграничный вариант в Москве раздали членам ЦК. Все стали обсуждать, что Каменев на Бухарина настучал. А на самом деле, это просто была гэпэушная прослушка. И это большая затея против них всех вместе взятых. Так что можно считать, что все эти люди уже не игроки. Кроме Сталина есть только один игрок – ГПУ. А глава ГПУ – Ягода. А у меня с его женой…

Зина знала про связь Андрея с женой Ягоды Идой и про то, что у них сын. Но Ида еще до рождения ребенка разорвала отношения.

В 32-м Андрея назначили прокурором Москвы. Ида захотела стать заместителем московского прокурора и стала им. Это показалось ей забавным, хотя Андрей ее уже не интересовал. Самого Ягоду личная жизнь его жены не занимала. Ягода в это время успешно приударил за невесткой Горького. Ида теперь хотела делать карьеру. Она начала писать диссертацию на тему «От преступления к труду». Суть диссертации: ГУЛАГ как идеальное средство «превращения наиболее скверного людского материала в полноценных активных сознательных строителей социализма». Андрей по должности вошел в круг людей, как раз занимающихся переработкой «наиболее скверного людского материала». У них были обязательные вечеринки для своих. Придя впервые, Андрей сказал себе: «Это Орден, они – люди Ордена, и я – тут».