Андрей Ефремов - Король Артур и его рыцари

– Ну уж нет, – проговорил сэр Мелегант и спрятался поскорей за чужие спины. – Видел я, как кромсал он тех пажей, что сопровождали королеву. И клянусь чем хотите – не Господь ему дал такое умение. А кабы не опоил он королеву сонным зельем, то и она бы сейчас рассказала, сколь ужасен был рыцарь Ланселот в той схватке. Ведь рычал он, и выл по-звериному, и слизывал кровь со своего клинка, как пес.

– Воистину горе мне, – промолвил Ланселот. – Что ж, благородные сэры, дождемся пробуждения королевы. Пусть благородная Гвиневера расскажет о том, что за чудовище оказался Ланселот.

– Нечего нам ждать! – вскричал сэр Мордред. – Смерть изменнику!

Уж он-то знал, что стоит королеве пробудиться, и рухнут все россказни бесчестных негодяев. Однако весьма многие благородные рыцари не поверили Мелеганту, ибо хорошо знали сэра Ланселота. А сэр Динадан Соломенный вытянул из ножен клинок и сказал:

– О сэр Мордред, коли вам вздумается карать, начните с меня, ибо не подойдете вы к сэру Ланселоту прежде, чем моя голова скатится с плеч.

И верный рыцарь Грифлет молвил:

– Один только честный поединок решит, кто прав. А иначе – позор вам, король Артур!

Тогда сэр Мелегант заметался, как паршивая собачонка, которую застал в своем логове волк. И так он скулил и канючил, что наконец не выдержал сэр Ланселот.

– Ну вот что, – сказал он, – слушай меня, правдивый свидетель. Я выйду на бой без шлема, и левую половину тела я оставлю без доспехов. А чтобы ты смелее шел доказывать свою правоту, я и левую руку велю привязать у себя за спиною.

Тут сэр Мелегант живо протолкался вперед и закричал:

– Слышал ли это король Артур? А прочие рыцари, все слышали? Ибо я, рыцарь Мелегант, принимаю этот вызов! Так пусть же сэра Ланселота разоружат и свяжут, как он сам того пожелал.

И омрачилось лицо благородного короля Артура, потому что увидел он, как подл и низок Мелегант, но не нашел король в себе мужества и смолчал. Рыцари же, что стояли рядом с Ланселотом, обнажили ему сначала голову, а затем левую сторону тела. Левую же руку привязали ему за спиной, так что остался благородный рыцарь без щита.

Махнул король рукою, и началась схватка.

Вот заслонился сэр Мелегант широким щитом и напустился на Ланселота. И теснит он его, и рубит, и все норовит поразить мечом непокрытую голову. Однако повернулся сэр Ланселот к Мелеганту левым боком, и забыл хитрец про осторожность. Выставил он меч, подобно копью, и ринулся вперед. Но отшатнулся Ланселот в сторону и такой силы удар обрушил на затылок Мелеганта, что рассек ему голову надвое. Тем и кончился поединок, и стояли рыцари в молчании, ибо теперь одни опасались мести Ланселота, прочие же ждали, что скажет благородный рыцарь.

Однако ни слова не проронил он. Стер кровь со своего клинка, поднялся в седло и поскакал в сторону своего замка. И многие рыцари последовали за ним.

Молчал и король Артур. За весь путь к Камелоту не проронил он ни слова, лишь внимательно и печально глядел в лицо спящей Гвиневере, словно силился угадать, что скажет она, когда иссякнет сила колдовского зелья. И того же с ужасом ожидал сэр Мордред и его сообщники, ведь от одного слова Гвиневеры должна была рухнуть их ложь.

Однако изворотливы негодяи, и если не хватает им доблести, то уж хитростью своей запутают они кого угодно. Еще не кончился путь к королевскому замку, а уже новый план выдумал изворотливый Мордред и без страха следовал за королем.

Но вот прошел в Камелоте день, прошел другой, и раскрыла глаза свои королева Гвиневера. Долго оставался с нею король Артур в королевских покоях. Когда же вышел он, то повелел без промедления собрать рыцарей. И собрались рыцари и ждали королевского слова.

– Тяжкие времена пришли в Англию, – проговорил Артур наконец. – Давно ли в Камелоте была одна истина на всех и общая доблесть укрепляла нас. А нынче – не знаю, кому и верить. Ибо выходит, по словам королевы, что жестоко оскорбили мы сэра Ланселота и что был он единственным защитником Гвиневеры. Мы же смертью грозили ему. И когда закончился поединок и доказал он свою правоту, не умоляли остаться с нами и не просили забыть обиду. – И чем дольше говорил король Артур, тем сильнее слышался гнев в его словах. Но едва закончилась королевская речь, как выступил вперед сэр Мордред, и не было страха и лукавства в его лице, ведь был он умелым притворщиком.

– О благородный король, – сказал он так, чтобы слышали все, – воистину досада омрачила твою память. Уж если кто поверил лжецу Мелеганту, то уж никак не рыцари – ведь одному только королю Артуру рассказал Мелегант о том, что видел. А как же нам, верным Артуровым рыцарям, не верить тому, кому и сам король поверил?